Его Институт тоже работал над приручениями и замещениями ментальных настроек демонов и демонид. В своё время он обратил внимание на «домашнего любимца» Джона — Хрюка, который, вообще-то, относился к третьему классу опасности и никак не рекомендовался для содержания вне защитного круга. Как сказал Арлем, «Однажды я ради интереса поковырялся в ментальной природе найденного раненого кровохлёба и с помощью зачарования и матерного слова заменил ему одну питающую «жидкость тела» на другую, так что Хрюк начал любить не кровь, а молоко, ради него сделает всё что угодно. Он перестал воспринимать урсов или животных как добычу». Это в своё время подстегнуло Даймонда к очень смелым экспериментам над сущностями с перепрограммированием ментальной природы и создания живых механизмов и не просто какой-то мелочи, а целых производственных конвейеров. Его гордостью была МДГ — мартеновская демоническая гусеница, которую удалось заставить переплавлять руду в однородные сплавы, гораздо лучше и быстрее, чем это делалось в печах. Создание колоний Сортировщиков и Круглоткацких Пауков, которых можно было выращивать и даже усовершенствовать прямо на производстве. Много чего…
От нахлынувших воспоминаний отвлёк вновь появившийся демонид, который как-то притащил нехилую металлическую лохань, полную воды.
В комнате, в которой его содержали, не было зеркал или каких-то других отражающих поверхностей, да и Даймонд сомневался, что теклосы, так неотличимые друг от друга, вообще знают о таких приспособлениях. Чего там им высматривать? Свои мелкие уши? Он знал, что находится в теле теклоса, но всё же хотел убедиться. Поэтому склонился над водной гладью и попытался себя рассмотреть.
Кажется, масть у него была точно такая же — светло-золотистая. Он уже давно срывал волосок с головы, чтобы в этом убедиться, но в целом увидеть это тоже было неплохо. Ну а лицо… Точно такой же теклос, как Хеллен.
Поколебавшись, Даймонд скинул с себя длинную рубаху и забрался в ванну. Паховых сумок у теклосов тоже не имелось, гениталии были обычные, только очень беззащитные и почти не скрытые шерстью. Кроме того, они непривычно свободно болтались, создавая дополнительные неудобства при ходьбе. Скорее всего, именно поэтому теклосы носили длинную одежду, чтобы их прикрывать.
Испытав настоящее удовольствие от тёплой воды, Даймонд не сразу заметил, что теклос Хеллен отвернулся от него, в ауре были странные всполохи, словно тот испытывал лёгкое смущение. Возможно, демонстрация гениталий что-то означала и на это не делали скидку даже «тронувшимся умом». Впрочем, что бы ни смутило Хеллен, тот начал помогать ему мыться, используя почти такую же щётку на ручке, какой любил пользоваться Даймонд.
Хеллен что-то спросил, потрогав волосы на лице Даймонда. В речи были слова «красота» и «хорошо» и снова его имя.
— Ya Mister Lochart? — попытался составить фразу Даймонд. — Ya Hellen?
— Verno, mister Lochart, ya Hellen, — кивнул теклос. — Ne volnyites…
Он медленно достал из кармана палочку-концентратор и показал ему. Даймонд наблюдал, пытаясь понять, как это работает. Теклос сказал что-то вопросительное и коснулся его лица. Спросил снова, показав взглядом на палку. Снова провёл рукой по щеке. И кивнул. Даймонд тоже на всякий случай кивнул. Он уже выяснил, что это жест согласия.
— Diffindo, — негромко произнёс теклос, направляя свою палку в лицо Даймонду, и он внезапно ощутил сквозняк на щеках. Шлёпнул по лицу и понял, что волос на подбородке не стало и все они плавают в ванной.
Даймонд собрал свои волосы с поверхности воды и сжал в кулаке. Лицо Хеллен было без волос внизу, так что похоже, что теклосы сбривают таким странным способом лишнюю на их взгляд растительность. Но волосы были лучшим ингредиентом для создания и метахимии. Большинство экзорцистов отращивали очень длинные волосы, чтобы в сложный момент воспользоваться ими для дела. «Самый легкодоступный и сильный ингредиент, который всегда может пригодиться», — любил поговаривать Арлем, неодобрительно относящийся к вызывающе-короткой стрижке Даймонда. А он так и не признался другу, что если волосы вырастут хотя бы ещё немного, то будут жутко виться, потому что он пошёл в кудрявую породу матери. Забавно, что и теклос, в которого он попал, обладал не только светлыми волосами, но и такой же кудрявой их структурой.
Даймонд прижал кулак с волосами к груди, показывая, что расставаться с ними не намерен. И Хеллен что-то успокоительно проворковал, часто кивая и скалясь. А потом откуда-то из кармана достал мешочек и открыл, пальцем указывая «положить сюда» и что отдаст мешочек ему. Даймонд кивнул, соглашаясь: теперь он знал, что может собирать ингредиенты, чтобы попытаться сделать круг изгнания и вытащить себя из этого тела.
Демонолог он или как?!
========== Глава 4. Обрывки ==========
Хеллен вошла в палату мистера Локхарта. Тот что-то мастерил в уголке, но, заметив её, вскинул голову и напряжённо посмотрел. Через месяц госпитализации наблюдалось улучшение. Её пациент стал вполне сносно говорить, хотя нарушение координации и речи ещё было.
— Где Хелена? — без обычной улыбки спросил её мистер Локхарт.
— Мистер Локхарт, это же я. Я Хеллен! — она немного испугалась ухудшения состояния.
Мистер Локхарт окинул её заинтересованным взглядом, подошёл и потрогал рукав новой мантии, которую как раз сегодня, ко дню рождения, прислала ей мама. Хеллен сразу примерила обновку и решила в честь праздника немного покрасоваться, не переодевая обычную форму. К тому же с утра у неё был обход только у мистера Локхарта.
— Красиво? — спросила она. — Вам нравится?
— Красиво… — кивнул мистер Локхарт. — Ты Хелена?
— Конечно, это я. Не волнуйтесь, — улыбнулась она и заметила взгляд, который смотрел в её вырез. Возможно, декольте было слишком глубоким, но мама хотела, чтобы Хеллен нашла себе мужа.
— Что это? — потрогал её грудь мистер Локхард и посмотрел ей в глаза с такой детской наивностью во взгляде голубых глаз, что рассердиться на него совершенно не получилось.
— Это грудь, — отстранилась Хеллен и зачем-то пояснила: — Ей женщины кормят детей…
— Кормят? — переспросил мистер Локхарт и задумчиво свёл брови. — Женщины? Хелена — женщина? Самка?.. А мистер Локхарт? Женщина?
— Нет, вы мужчина, — улыбнулась Хеллен.
— У Хелена период вскармливания? Хелена кормит детёныша? Дитя?
— Эм… Нет, — смутилась она. — Я… У меня нет ни ребёнка, ни мужа. Я никого не… вскармливаю.
— Почему тогда… грудь? — поставил её в тупик вопрос мистера Локхарта.
— Она всегда у меня была, — не зная, как ещё ответить, сказала она. — После того, как я стала э… женщиной.
— Что мне принесла Хелена? — резко сменил щекотливую тему мистер Локхарт, оставив её грудь в покое.
— Вот птичье перо, его обронила сова, которая принесла мне подарок от матери, — показала Хеллен. — А ещё принесла ваш завтрак, мистер Локхарт.
Её пациент первым делом забрал перо. Обнюхал его и даже попробовал на зуб, но, кажется, остался доволен и спрятал под кровать. Там он хранил свои «сокровища».
С тех пор, как Хеллен начала ухаживать за Гилдероем Локхартом, тот всегда забирал свои волосы после бритья. Конечно, чистокровные волшебники вообще тряслись над своими волосами. Хеллен знала, что теоретически через волосы можно наслать порчу или проклятье, но считала это пережитками прошлых «тёмных времён», когда сжигали ведьм и каждый волшебник был сам по себе, ещё до образования Министерства Магии и принятия Статута о Секретности.