— Ого! — ухмыльнулся Омеля. — Какой грозный. Я весь дрожу!
Омеля изобразил дрожь в коленях под хохот своих дружков. Игорь что-то негромко промолвил, с презрением глядя на Омелю.
— Чего ты там лопочешь, птенчик? — с усмешкой спросил Омеля, наклоняясь к Игорю.
В этот миг кулак княжича врезался в мясистый нос Омели.
Верзила присел от неожиданности и тут же получил ещё два удара в живот.
Омеля взревел и бросился на княжича, но его большие кулаки не достигали цели. Игорь мастерски уворачивался и в то же время наносил Омеле удар за ударом. Скоро у сына кузнеца был разбит не только нос, но и губа. А под глазом вскочил синяк.
Один раз Омеля всё же достал Игоря и сбил его с ног, но княжич ловко оттолкнулся спиной от земли и вновь оказался на ногах. Такой прыти от княжеского сына Омеля явно не ожидал.
Тогда он решил сграбастать Игоря в охапку и придавить к земле всей своей тяжестью либо слегка придушить. Вытянув руки, Омеля устремился на своего обидчика с лицом, перекошенным от злобы. Ему непременно нужно одолеть княжича, такого хлипкого и маленького по сравнению с ним!
Игорь и не думал убегать, видя, что его противник на его ловкость отвечает своей силой. Он сам кинулся навстречу Омеле, и тот вдруг перелетел через него, распластавшись на примятой траве. Омеля, вскочив, снова ринулся на княжича и даже схватил того за рубаху, но опять почему-то не удержался на ногах и шмякнулся на спину.
Тогда Омеля перешёл к подлым приёмам и схватил Игоря за волосы.
Игорь, не растерявшись, ударил Омелю коленом в пах. Омеля скорчился. Игорь опять коленом поддел его в челюсть. Омеля упал навзничь и затих.
Деревенские парни притихли. Онемевшие от увиденного, стояли посадские.
Могучий Омеля лежал не двигаясь.
А его победитель неторопливой походкой удалялся в сторону городского вала.
— Ай да княжич! — раздался восхищенный девичий голос. — Уделал-таки Омелю!
— И поделом ему! — заметила другая девица. — Не будет задираться.
Игорь устало шагал по тропинке вдоль речки. Его догнал Вышата.
— Ну и молодец же ты! — восхищённо вымолвил он. — Самого Омелю не испугался!
— «Самого Омелю»... — передразнил Игорь. — Что он, сын Божий, что ли?
— Нет, конечно, — проговорил Вышата, — но силища-то немереная. Он же подковы гнёт!
— Пусть себе гнёт, — хмуро сказал Игорь и сплюнул под ноги, — а ныне я его согнул как подкову.
Покуда двое друзей добрались до ворот детинца, уже совсем стемнело. Стоявшие на страже гридни[28] окликнули их, но, узнав, пропустили.
Расставшись с Вышатой у ворот его дома, дальше Игорь пошёл один.
В сенях[29] княжеского терема Игорь столкнулся с Агафьей, которая отдавала распоряжения ключнице. Увидев его в разорванной рубахе, со ссадиной на подбородке, Агафья отпустила ключницу[30] и взяла юношу за руку.
— Подрался? — спросила она с той мягкостью в голосе, какая была присуща только ей.
Игорь молча кивнул.
— К матушке сейчас не ходи — разговор у неё неприятный с Олегом. Хочет она тебя князем посадить в городке Вщиже, там намедни князь помер. Но для этого нужно поперёк воли черниговского князя пойти, а Олег не решается. Сам ведь знаешь, какой робкий у тебя старший брат.
Агафья привела Игоря на ту половину терема, где жила она с Олегом. Пока Игорь умывался и менял рубаху, Агафья зажгла свечи в просторной горенке и накрыла на стол.
При виде кушаний Игорь сразу почувствовал, как он проголодался, и с аппетитом набросился на еду. В голове вертелась неотвязная мысль: станет он князем во Вщиже или нет? Пусть удел невелик, зато у него будет своя дружина и он сможет на равных участвовать в походах вместе с прочими князьями, а то и с самим великим киевским князем!
Агафья подливала Игорю молоко в кружку, подкладывала пирожки, а сама непрестанно о чём-то говорила, суетясь вокруг стола. Было ей всего двадцать лет, но выглядела она гораздо моложе, так что Игорь иногда держался с ней на равных и позволял себе те вольности, какими привык баловаться с деревенскими девицами.
Насытившись, Игорь встал из-за стола и вдруг обнял игриво Агафью. Та ойкнула и оттолкнула Игоря, но было видно, что ей приятно его внимание.
— Покажи-ка свою ссадину, — сказала Агафья, видя, что Игорь собрался уходить.
Она подвела Игоря поближе к свету и приподняла ему голову за подбородок.
Серо-зелёные глаза Агафьи, такие близкие, озарённые пламенем свечей, вдруг показались Игорю столь красивыми, в них светилась такая забота, что он не удержался и неумело поцеловал Агафью в губы.
Она слегка отстранилась. В её глазах появилось удивление и одновременно что-то такое, от чего у юного княжича вспыхнули уши. Агафья не осуждала его, наоборот, — поощряла. Об этом красноречиво говорил её взгляд!
У Игоря бешено застучало сердце, когда он осторожно привлёк молодую женщину к себе и прижался губами к её устам.
Агафья не сопротивлялась. Ощутив упругую женскую грудь и покорные мягкие плечи, Игорь испытал столь сильное вожделение к жене брата, что испугался.
Агафья, видимо, почувствовала то же самое, поскольку прошептала:
— Послезавтра Олег уедет в Путивль, и мы можем встретиться...
Игорь стоял с пылающими щеками, пожирая глазами Агафью.
— А как... а где мы встретимся? — запинаясь от волнения, спросил он.
— У меня в опочивальне, — быстро ответила Агафья, — я спущу тебе верёвку из окна. А теперь ступай. Ненароком Олег войдёт сюда, сразу обо всём догадается.
Пошатываясь как пьяный, Игорь добрался до своей светёлки и, не раздеваясь, бухнулся на постель. Он по-прежнему был в плену тех ощущений, которые нахлынули на него после долгого поцелуя с Агафьей.
Властолюбивой Манефе не удалось убедить Олега проявить упорство, дабы добыть удельный стол для Игоря.
Утром за столом в трапезной княгиня раздражённо выговаривала пасынку всё, что о нём думает. Присутствовавшие при этом Игорь и Агафья старались не поднимать глаз, уткнувшись в тарелки.
Вошедшая в трапезную ключница спросила:
— Там кабальные смерды пришли. Куда их отправить недоимки отрабатывать?
Вопрос предназначался скорее Манефе, поскольку ключница была раньше её служанкой и пользовалась исключительной милостью княгини. Но Олег, видимо решивший, что обращаются именно к нему, недовольно бросил через плечо:
— На покос отправь! Всех!
Ключница задержалась на пороге, выжидательно глядя на Манефу.
— Гони тех смердов на конюшню, Пелагея, — подала голос княгиня. — Пусть кровлю починят. Там и другой работы много, а покос подождёт.
Олег сверкнул очами на мачеху:
— Иль не хозяин я в тереме своём?
— Хозяин тот, кто берёт, — сказала в ответ Манефа, — а ты покуда перебиваешься милостями Святослава Всеволодовича. Вот прогонит он тебя из Новгорода-Северского, что тогда запоёшь?
Олег в сердцах швырнул ложку на стол.
— Ну не уступит Святослав Всеволодович этот распроклятый Вщиж Игорю в обход своих родных племянников! — промолвил он, возвращаясь к вчерашнему неприятному разговору. — Что мне теперь, войной на него идти! Да и молод ещё Игорь для стола княжеского.
— Дело не в Игоревой младости, Олег, а в твоей робости, — вставила Манефа.
По её знаку ключница Пелагея скрылась за дверью. Олег поставил локти на стол и упёрся лбом в сцепленные кисти рук, не сдержав при этом шумный раздражённый вздох. Агафья поднялась из-за стола.
— Куда ты? — взглянула на неё Манефа.
— Насытилась я, матушка, — робко промолвила Агафья.
— А как же твой любимый брусничный кисель?
— Неможется что-то мне, — добавила Агафья, опуская глаза.
— Ладно, ступай, — сказала княгиня. И вновь обратилась к Олегу: — Коль сам не можешь сладить с черниговским князем, к тестю обратись, ведь он у тебя высоко сидит. Неужто Ростислав Мстиславич не поможет мужу любимой дочери?