Справа послышались крики и топот бегущих фашистов. Эльмурза повернул пулемет вдоль траншеи, дал длинную очередь и прислушался. Неподалеку кто-то упал, а чуть дальше взывал о помощи недобитый фашист.
Темное небо прочертила звездочка падающего метеорита, и с земли, навстречу ему, в небо поднялось несколько осветительных ракет. Медленно опускаясь, они образовали вокруг высоты сияющее кольцо. Снова донеслись крики фашистов:
— Рус, сдафайся!.. Капут не будем!..
Ефрейтор Тадыкин ответил очередью из пулемета. Крики смолкли. Фашисты не стреляли. Стало ясно, что немцы хотят взять их живыми. Танкисты решили драться до последнего. Эльмурза проверил боезапас. Осталось пять пушечных снарядов, три пулеметных диска и четыре гранаты. Разделив гранаты между товарищами, Эльмурза подвесил одну к поясу. «Чуть чего — взорвусь вместе с танком», — решил он.
Группа фашистских автоматчиков подползала справа. В темноте трудно было разглядеть, сколько их. Другая группа приближалась слева. Эльмурза, всматриваясь в темноту, увидел, как черные силуэты поднялись над бруствером траншеи и быстро стали расти в размерах.
— Огонь! — крикнул Эльмурза.
Заработали, застрекотали два пулемета. Полетели гранаты. Огонь пулеметов и взрывы гранат, кажется, не остановили врага. Стало жутко. Тадыкин торопился и никак не мог перезарядить пулемет. Заминкой воспользовались враги. Два фашиста незаметно подползли к пулемету и с криком «Рус, сдафайся!» прыгнули на Тадыкина. На выручку кинулся Карасев. Началась рукопашная схватка. Одного фрица Аркадий оглушил прикладом, второго свалил Тадыкин. Подбежавший третий фашист выстрелил в Тадыкина и сбил с ног Карасева. Эльмурза поспешил на помощь товарищам и двумя выстрелами из пистолета уложил вражеских автоматчиков, третьего добил Тадыкин.
— Аркадий, жив? — окрикнул друга Эльмурза.
— И помирать не думал, — отшучивался Карасев. — Вот только зубы мне посчитали, да и Тадыкину вывеску разукрасили.
«Ну и парень! — удивился Эльмурза. — Тут сам Азраил — ангел смерти над ним летает, а ему хоть бы что… Еще и отшучивается…»
Эльмурза оттащил в сторону убитых фашистов, извлек у их из карманов перевязочные пакеты и протянул Тадыкину. Карасев заменил диск пулемета и, дав пробную очередь, сказал:
— Порядок! Пусть еще раз попробуют сунуться!..
Эльмурза дотронулся до гранаты, висевшей у пояса, и сказал:
— Трудновато нам придется. Снова полезут. А как ты думаешь, Аркадий, почему заглох мотор?
— По-видимому, где-то контакт перебило. Стрелка амперметра упала на ноль.
— Передай Палаткину, пусть проверит машину.
— Есть, проверить машину!
Через несколько минут Палаткин доложил:
— Товарищ командир, разрыв найден. Мотор, кажется, в исправности.
— Побробуй, может, заведешь, — предложил Эльмурза. Палаткин снова залез в танк. Прошло томительных полчаса, и из танка донесся приглушенный голос Палаткина:
— Неисправность устранена. Мотор к запуску готов.
Вот только правая гусеница ненадежная, держится на двух ушках, но можно попробовать. Авось выдержит.
Эльмурза вместе с Карасевым пополз к танку и осмотрел гусеницу.
— Совсем плохая, ну, да шайтан с ней. Рискнем, может быть, до своих дотянем.
Эльмурза начал устанавливать один из пулеметов впереди, другой — Карасев пристроил сзади танка. Палаткин нажал кнопку стартера.
Все замерли. Над высотой снова взлетели осветительные ракеты, и в ту же секунду мотор ожил… Танк, вздрогнув, двинулся, направляясь к траншеям, занятым немцами.
По высоте скользнул луч прожектора. Застрочили пулеметы. Несколько снарядов просвистело над башней танка.
— Полный вперед! — приказал Эльмурза.
— Нельзя. Опасно. Гусеница, — знаками ответил Палаткин.
— Приказываю, полный вперед! — склонившись к уху Палаткина, прокричал Эльмурза.
Танк взревел и помчался. Эльмурзе казалось, что танк может пройти еще тысячу километров и не остановится. Ему хотелось расцеловать холодную броню машины. «Вот они, наши танки, какие. Служат даже смертельно раненные!»— подумал он, всматриваясь до боли в глазах в темноту.