Он надолго задержал кости на своей неподвижной, как у статуи, ладони, сосредоточенно глядя на них, хотя на его коричневом лбу не появилось даже намека на морщину, ни единой бисеринки пота Он пробормотал: «Бросаю две десятки». И, как только умолк, сжал пальцы, слегка погремел кубиками – звук напоминал стук больших семечек в маленькой, наполовину высохшей тыкве – и едва заметным движением бросил кости к краю стола.
Это был бросок, подобного которому Джо не видел ни за одним столом. Кости пролетели плоско, ни разу не перевернувшись, упали точно на пересечение днища с боковиной и неподвижно замерли, показывая семерку.
Джо расстроился как никогда. Его собственные броски всегда требовали быстрого расчета, типа: «Бросить тройкой вверх, пятеркой к северу, два с половиной оборота в воздухе, падение на угол шесть-пять-три, три четверти оборота вправо, падение на Грань один-два, полоборота назад и три четверти вправо, пятерка вверх, два раза перевернуться, выходит двойка». И это для одной только кости и довольно обычного броска без многих отскоков.
По сравнению с этим техника Большого Игрока была на редкость, на удивление, до крайности проста. Джо конечно же мог бы воспроизвести этот бросок без особого труда. Это не более чем элементарная форма его старых развлечений, когда он швырял упавшие обломки на свои места. Но Джо никогда не помышлял о том, чтобы заниматься такими детскими фокусами за игорным столом. Это слишком просто и нарушало красоту игры.
Еще одной причиной, по которой Джо никогда не использовал этот трюк, было то, что он даже не помышлял, что это сойдет ему с рук. По всем правилам, о которых он когда-нибудь слышал, это был самый сомнительный бросок. Всегда существовала вероятность, что та или иная кость будет неплотно прилегать к боковине стола или станет чуть-чуть наклонно, касаясь днища и боковины ребрами, а не гранями. «Кроме того, – напомнил он себе, – разве не могут кости не долететь до боковины, пусть даже не долю дюйма?»
Однако, насколько могли видеть зоркие глаза Джо, обе кости лежали абсолютно горизонтально и четко прилегали к боковине. Более того, все присутствующие приняли этот бросок, ассистентка собрала кубики, а Большие Грибы, принявшие ставку человека в черном, выплатили деньги. С тех пор как существует бизнес на игре в кости, это заведение, похоже, имело собственную интерпретацию этого правила на случай крайней нужды. Как учили его задолго до этого Мать и Жена, это наиболее разумное решение.
Впрочем, в деньгах, которые покрыли этот бросок, его доли нет.
Голосом, похожим на вой ветра на кипарисовом кладбище на Марсе, Большой Игрок провозгласил «Ставлю сотню».
Это была крупнейшая из ставок этим вечером – десять тысяч долларов, – и то, как Большой Игрок сказал это, заставляло думать, что он имел в виду нечто большее. Сразу все как-то притихли. На, трубы оркестра надели сурдины, выкрики крупье стали более доверительными, карты стали падать мягче, даже шарики рулетки, казалось, старались производить меньше шума, носясь по своим орбитам. Вокруг Игорного Стола Номер Один постепенно скапливалась толпа. Крутые парни и девушка из окружения Большого Игрока образовали вокруг него двойное полукольцо, оберегая его от случайного толчка.
«Эта ставка, – подумал Джо, – на тридцать долларов больше его кучи». Три или четыре Больших Гриба обменялись знаками перед тем, как разделить ее.»
Большой Игрок выкинул еще одну семерку точно таким же способом.
Он Поставил еще сотню и выиграл.
И еще.
И еще…
Джо был в высший степени заинтересован и в то же время разочарован. Казалось просто несправедливым, что Большой Игрок выигрывает такие огромные ставки таким машиноподобным, абсолютно незрелищным методом. Что же это за броски, если кости ни на йоту не переворачиваются ни в воздухе, ни на столе. Таких бросков можно ожидать разве что от робота, причем весьма примитивно запрограммированного робота. Джо не собирался рисковать против Большого Игрока ни единой фишкой, но, если дела и дальше пойдут так, отказаться ему будет нельзя. Два покрывшихся потом Больших Гриба уже ретировались, признав свое поражение, никто не занял их места. Очень скоро может получиться так, что оставшиеся Большие Грибы не смогут полностью покрыть ставку, и он должен будет рискнуть частью своих фишек или выйти из игры, а он не мог этого сделать, ибо в его правой руке билась сила, подобная прикованной молнии.
Джо терпеливо ждал, что еще кто-нибудь возьмется покрыть бросок Большого Игрока, но смельчаков не находилось. Он вдруг почувствовал, что, несмотря на все его попытки казаться невозмутимым, лицо его медленно краснеет.
Слегка приподняв левую руку. Большой Игрок остановил ассистентку, собирающуюся поднять кубики. Глаза, подобные черным колодцам, уперлись в Джо, который изо всех сил заставлял себя смотреть в них. Он по-прежнему никак не мог уловить в их глубинах ни малейшего блеска. По его спине вдруг, побежали мурашки от страшного подозрения.
Большой Игрок дружелюбно прошептал с удивительным доброжелательством в голосе: «Мне кажется, что у искусного игрока напротив возникли сомнения относительно законности моего последнего броска, хотя он настолько джентльмен, что не скажет об этом вслух. Лотти, карточный тест».
Высокая, словно, призрак ассистентка с кожей цвета слоновой кости вытащила из-под крышки стола игральную карту и язвительно сверкнув маленькими мелкими зубками, метнула ее над столом в сторону Джо. Он поймал вращающуюся карту и быстро оглядел ее. Это была самая тонкая, жесткая, плоская и сверкающая карта из всех, что Джо приходилось держать в руках. К тому же это был джокер, если это хоть что-нибудь значило. Он лениво бросил карту, обратно, и девушка мягко опустила ее, заставив скользить под собственным весом вдоль боковины, у которой лежали две кости. Карта остановилась в углублении, образованном их закругленными краями. Она осторожно, не надавливая, переместила карту демонстрируя отсутствие зазора между кубиками и столом во всех точках.
«Удовлетворены?» – спросил Большой Игрок. Джо почти непроизвольно кивнул. Большой Игрок поклонился в ответ. Ассистентка насмешливо раздвинула свои маленькие тонкие губки и выпрямилась. Ее белые, похожие на китайские дверные ручки груди качнулись в сторону Джо.
Большой Игрок, насыщая сам воздух вокруг себя скукой, незамедлительно вернулся к своему шаблону: ставка в сотню и бросок в семь очков. Большие Грибы вскоре сникли и стали один за другим отходить, от стола. Белый Мухомор, с необычайно розовым лицом, задыхался словно бегун у финиша, поставил довольно круглую сумму, но и это не могло помочь, он только потерял свои деньги. А башенки, черных и светлых фишек рядом с Большим Игроком выросли в небоскребы.
Джо бесился всё больше и больше, страстно желая схватки. Он смотрел на кости, лежащие у края стола, словно стервятник или спутник-шпион, но никак не мог Найти законного повода для нового карточного теста, а сил заставить себя оспорить правила заведения у него тоже не нашлось, да и поезд уже ушел. Его выводило из себя; просто бесило то, что он знал: попади только кубики в его руки – и он сделает все что угодно, и с этой черной колонной; и со строившим из себя невесть что аристократом. Он клял себя на тысячу ладов за тот идиотский, самоуверенный, самоубийственный импульс, заставивший его, отказаться от счастья, когда оно само шло к нему в руки.