— Кэри, ты святая. — Она медленно выпрямляется и потягивается, а затем неожиданно обнимает меня.
— Спасибо, — говорит она и выходит через центральные двери на парковку, даже не оборачиваясь. Для любых заведений этого города девять часов вечера — позднее время. Но в воскресенье перед праздником можно и поработать лишние три часа. По крайней мере, так думает Мороуз, но он лжец, вор и мудак. Судя по проблемам в бизнесе, можете добавить в этот список еще и тупицу.
Я навожу порядок еще в двух рядах, все время гадая, получится ли выполнить свой план, а затем выключаю свет и запираю двери. Меня тошнит от этого. Уже невыносимо, и я хочу все исправить.
Но задуманное тяготит меня. Я не преступница. А мой план — преступление. Я провожу ладонью по лицу, чувствуя жуткую усталость и нервозность, и иду по парковке. Уже поздно и фонари тускло освещают улицу. Каблуки стучат по асфальту, а в руке звякают ключи. Я внимательно смотрю себе под ноги, обходя выбоины, которые Джимми Мороуз так и не потрудился заделать. Я слышу только звук своих шагов и мне кажется, что я одна, но, когда поднимаю взгляд, останавливаюсь.
Винни.
Он стоит, облокотившись на мою машину, его мотоцикл припаркован рядом.
Глава 3
Винни
«Я могу по крайней мере попросить ее номер», — думаю я, выходя из магазина. Сводить ее на свидание. Может быть, тогда получится убедить ее уволиться. Или еще лучше, так утомить и затрахать до изнеможения, чтобы она не смогла работать в канун Рождества.
Мысль заставляет меня улыбнуться, пока я достаю телефон и пишу Тони. Сообщаю, что к Сочельнику все готово, а затем сажусь на байк, наблюдая за маленьким мальчиком, который на парковке без устали клянчит у мамы игрушку. Женщина выглядит так, словно вот-вот сорвется. Она подвозит полную тележку игрушек к машине, мальчик же пинает тележку, продолжая упрашивать, а малышка на маминых руках закатывает истерику.
Похоже, поход по магазинам в последнюю минуту дается нелегко.
— Нужна помощь? — спрашиваю я, слезая с байка и подходя к их минивену. Вечерний воздух бодрит, мои ботинки гулко стучат по асфальту.
— Буду очень благодарна, — говорит она, поднимая взгляд, но тут же малышка выгибается у нее на руках и издает истошный вопль. — Я думала, они заснут, — с отчаянием в голосе добавляет она. Бедная мама. Я ей сочувствую и хватаю из тележки по несколько пакетов в каждую руку.
Она открывает багажник, потом боковую дверь и кладет ключи обратно в сумочку.
— Муж работает допоздна, — начинает она объяснять, словно чувствует необходимость оправдаться. Но это не обязательно. Я понимаю. Временами мы совершаем глупости, в которых потом раскаиваемся. — И он должен был купить подарки для своих родственников, но не сделал этого, — продолжает она, пристегивая малышку в детское кресло. Отдаленно слышу щелканье замков на ремнях безопасности.
Внимание привлекает шорох. Я поднимаю взгляд и замечаю, как ее сынишка пытается утащить один из пакетов.
Женщина захлопывает дверь и обходит минивен, уперев руки в бока.
— Джексон! — вскрикивает она. Маленький мальчик вскидывает голову, широко распахнув глаза и открыв рот. Он пойман с поличным. И понимает это. В его глазах явно читается страх, отчего мне становится смешно, но я отворачиваюсь, чтобы он не заметил. Маленький негодяй.
Мать выхватывает его из тележки и относит к другой стороне машины, чтобы усадить в кресло. Ему вряд ли больше трех. Он притих, словно понимает, что влип. По крайней мере, он больше не ноет.
Загружаю последние пакеты в багажник, с громким щелчком захлопываю его и откатываю пустую тележку на место.
Я оглядываюсь через плечо, когда слышу звук захлопнувшейся двери.
— Спасибо вам, — искренне благодарит женщина.
— Не за что, — отвечаю я, машу на прощание и толкаю тележку к остальным.
— Счастливого Рождества, — желает она, вытаскивая из сумочки ключи и направляясь к водительской двери. Когда она открывает дверь, я слышу вопли девочки и инстинктивно морщусь.
— Счастливого Рождества, — говорю я, но не утруждаюсь повышать голос, сомневаясь, что меня услышат.
Не так уж много людей говорят мне эти слова. Счастливого Рождества. Я не привык их слышать. С остальными праздниками аналогично.
Я рос один и это не плохо. Но иногда приятно слышать поздравления. Не буду отрицать. Чем старше становлюсь, тем больше понимаю, как сильно мне этого хочется.
Я проверяю время на телефоне, отвлекаясь от непрошенного чувства. Кэри Энн скоро закроет магазин, так что я могу подождать свою Вишенку.
Я постукиваю телефоном по джинсам, глядя на здание. Плохие новости. Я не должен ее ждать, но хочу. Что-то в ней влечет меня. Я не могу это объяснить. И это может только усложнить ситуацию. Но я продолжаю врать самому себе.
Я могу убедить ее держаться подальше. Но и оградить от опасности, находясь рядом, тоже могу.
Этого достаточно, чтобы на моих губах заиграла улыбка, и я усаживаюсь на свой мотоцикл, пока жду.
Забываюсь, проверяя электронную почту. Отвлекшись на это ограбление, я отстаю с заказами по изготовлению чопперов. Но я объясняю задержки отпуском, и мои клиенты, кажется, не возражают. У них все равно нет особого выбора. Поэтому они и обращаются ко мне. Ведь никто не делает чопперы круче меня. Знай я раньше, что смогу зарабатывать этим хорошие деньги, я бы никогда не пошел по кривой дорожке. Я отметаю сожаления. Прошлое в прошлом, я двигаюсь вперед.
Я смотрю, как милое маленькое создание выходит из магазина и направляется к побитой, выцветшей белой «Хонде» на стоянке. Это не моя девочка, а та цыпочка, которая злилась в подсобном помещении. Я улыбаюсь при воспоминании о ее вспышке гнева и снова возвращаюсь к своему телефону, гадая, получила ли клиентка куклу.