Последняя касса закрывается с громким лязгом.
— Это не все пожертвования, — говорит Тони, — но большая часть. — Он застегивает молнию рюкзака и включает телефон.
— Пятнадцать минут, — объявляет он, закидывая рюкзак на плечо и оглядываясь на нас с Винни. — Пора отнести деньги.
Винни смотрит на меня, и я знаю, что он собирается попросить меня остаться. Но этому не бывать. Ни за что.
— Вишенка... — начинает он, но я не даю ему закончить.
Качаю головой и отрезаю:
— Нет, я иду с вами.
Взгляд Винни суров, но смех Тони нарушает момент.
— Да уж, она определенно твоя девушка, — говорит он.
Винни кладет руку мне на талию и ведет к дверям. Мы должны поторопиться.
— Оставь ключ на стойке, чтобы они не подумали на Вишенку, — велит Винни, и Тони кивает. Он оставляет ключ-карту и подсовывает под него записку. Я хочу посмотреть, но Тони хватает меня за запястье.
— Никаких отпечатков, — тихо говорит он, и я киваю. Полагаю, в первую очередь они проверят отпечатки пальцев сотрудников. Логично.
— Что в записке? — спрашиваю я.
Кривоватая улыбка приподнимает уголки его губ.
— Счастливого Рождества, Гринч.
Глава 9
Винни
Она продолжает разглядывать Тони, и я практически вижу, как крутятся колесики у нее в голове. Она ему не доверяет.
— Эй, Тони, — окликаю я его, когда мы проходим мимо двух припаркованных машин и направляемся через стоянку к другой стороне пустующей торговой площадки. Сначала мы отвезли машину Вишенки на другой конец квартала. Так дольше, но я не хочу, чтобы ее машина стояла перед домом на случай, если пропажу денег обнаружат до утра четверга. Излишняя осторожность не помешает. Атмосфера в машине была чертовски неуютной. Вишенка напряжена. Но как только все закончится, ей станет лучше.
Сиротский приют совсем рядом. Пять минут ходьбы, идеально укладываемся. Но мне не нравится, что Вишенка настолько нервничает. Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше.
Тони оглядывается через плечо, он идет впереди. Мы выбрали этот маршрут, чтобы не попасть на камеры. Прямой путь проходит через круглосуточный магазин, и на его парковке установлено видеонаблюдение. Так что мы обойдем его стороной и пойдем длинной дорогой.
Вишенка держится на безопасном расстоянии от Тони. Хотелось бы мне ее успокоить, но у нее нет причин ему доверять.
— Чего тебе, Винни? Я ждать не буду, — отвечает Тони, перепрыгивая через сетчатый забор парковки и поворачиваясь к нам.
Отсюда до другой улицы рукой подать.
— Отдай ей рюкзак, — говорю я ему. Он смотрит на меня с некоторым замешательством, пока я перебрасываю ноги через забор и легко перепрыгиваю через него. Моя сладкая Вишенка немного мешкает. Она маленькая, и я хочу обхватить и подтянуть ее, но она цепляется за звенья ограды.
— Хорошо, но он довольно тяжелый. — Тони тихо подходит к Вишенке, которая пытается привести себя в порядок. Она чуть не грохнулась на задницу, но я крепко держу ее за талию.
— Держи, мамуля, — произносит он, протягивая рюкзак. Нас скрывают кусты, но когда мимо проезжает машина, мы все замираем. Никто не ездит так поздно в канун Рождества, разве что на парад по другую сторону главной улицы. В этой части города и домов то нет. Сиротский приют стоит особняком на самой окраине.
Я задерживаю дыхание, когда свет фар пробивается сквозь кусты. Загораживаю собой Вишенку, и Тони издает тихий смешок.
— Успокойся, все нормально. — Он выглядит расслабленным и довольным. Честно говоря, это легкое ограбление. Мы так близки к завершению, и я уже чувствую вкус победы.
Машина проезжает без происшествий, и Вишенка тянется за рюкзаком, не сводя глаз с Тони.
Она морщится от тяжести ноши, тут же оттянувшей руку.
— Ох, черт, — бормочет она и качает головой, возвращая рюкзак Тони. — Возьми сам.
Тони смотрит на меня, и я киваю. Я просто хотел, чтобы она поняла — в деньгах он не заинтересован.
Речь никогда не шла о деньгах. Дело в том, что город хотел, чтобы у этих детей был шанс. Эти деньги не для игрушек. Они на электричество, горячую воду. Чтобы накормить и обуть. Я знаю, как много могут изменить такие простые вещи. И знаю, что миссис Пилкэвидж борется изо всех сил, переживает за деньги, которые должны были прийти от пожертвований, но так и не пришли.
Во мне поднимается гнев, и я иду впереди, положив руку Вишенке на талию.
— Пойдем, — говорю я им.
Я приседаю под низко нависшими ветвями деревьев напротив приюта и осматриваюсь. Здесь никого нет, и во всем доме горит только одно окно. Ищу признаки наблюдения, но здесь никого нет, и никто не смотрит.
Быстро переходим улицу и направляемся прямо к боковой двери дома. Снаружи горит свет, так что если кто-то придет, то сразу нас заметит.
— Скорее, — в голосе Вишенки слышится явный страх, когда Тони снимает рюкзак и начинает быстро запихивать деньги в щель. Я приобнимаю Вишенку за талию и веду ее вперед, так что мы вдвоем не можем его видеть.
— Ты похож на злодея, — тихо замечает моя Вишенка. Сначала я думаю, что она меня дразнит, пока не дергает куртку. О, черт, я почти забыл, что во всем черном. Я быстро стягиваю свитер, все равно жарко, и бросаю его в урну перед зданием.
— Тони, ты тоже. — Он засовывает в щель последнюю пачку, а затем открытку с пожеланиями счастливого Рождества и счастливого Нового года всем детям в приюте, а затем поднимается. Мы оба знаем миссис Пилкэвидж. Она хорошая женщина, и когда проснется и увидит эти деньги, будет плакать от радости и облегчения. Я в этом уверен и горжусь, что могу вернуть ей чувство безопасности, которое она подарила мне много лет назад.