Милка: Ну, я своим тогда тоже похвалюсь. Он у меня на гитаре, девки, играет! А если еще и запоет… Прямо Дима Билан!
Александра: А мой готовит лучше, чем я…
А мне нечего было сказать. Да и не хотелось. У меня действительно очень болела спина.
Я ушла сдавать кровь.
— Спина очень болит, — сказала я дежурной медсестре.
— Бывает, — кивнула она. — Поздний токсикоз. Почки не выдерживают. Завтра анализы сдадите, посмотрим. У вас вены такие плохие… Вы же — известный человек, что ж вы так…
— А что, вены как-то выбирают?
— Нет, но вообще.
Я, вероятно, еще и отравилась чем-то. Всякий раз, когда болела спина и все мои покрытые слоем беременного жира мышцы напрягались, начинало подташнивать.
— И долго так будет? Ну, спина, тошнота?
— Вряд ли. У вас же уже вон какой срок. Скоро разродитесь.
Никто ничего точного не говорит.
Была бы я мужчиной — удавила бы их или удавилась сама.
Но я женщина — терплю.
Кровь не хотела идти, казалась густой, как вареное вино.
Все вдруг стало тяжелым и медленным.
Все во мне изумилось странному состоянию меня, все как бы обратилось внутрь и с удивлением наблюдало. Только малыш бушевал, причем так серьезно, как никогда еще. Казалось, что он хочет выпрямиться во весь рост и руками раздвинуть это пространство, а то ему уже до чертиков надоело сидеть в темнице сырой.
Но я сама, я как оболочка и питательная среда, стала спокойной и внимательной к деталям.
Будто раньше бегала-бегала-вертелась-бегала-крутилась-бегала-рвалась-бегала-бегала, а сейчас замерла и осмотрелась.
Пролетела снежинка.
Упала в сугроб.
Скоро…
Надо о чем-то приятном думать. О чем-то очень-очень приятном.
Я просто зависла у окна минут на двадцать.
Все суета.
А снег такой прекрасный.
Боже ты мой, какой прекрасный снег.
Около девяти месяцев назад
После встречи на телеканале мы поехали к Ивану Ивановичу. Ну, как, поехали… Он вызвал такси и больше почти не отвлекался. Мы целовались в такси, и потом тоже целовались…
Потом лежали, улыбались.
— По-моему, неплохо, — сказал он. — Хороший вечер получился.
— Да.
— А у меня еще и День рождения через пару часов. Хочешь выпить?
— Нет.
— А что хочешь?
— Чтобы еще когда-нибудь было так же хорошо.
— Если я в этом играю какую-то роль, то я не пропив.
— Спасибо.
— Ну, вот еще…
— Спасибо!
— Э! Давайте без этих ваших психологических штучек, женщина!
— Ты даже не представляешь, как много это все для меня значит.
— Не представляю? Тогда расскажи…
— Расскажу как-нибудь…
— Сплошные загадки… Но тактика правильная! Мне нравятся загадки.
— У меня нет тактики.
— Да, я уже заметил, что ты очень бестактная…
И мы снова целовались…
А пока я ходила по смотровым и коридорам, в моей палате происходило вот что.
— Девочки, мне Женя вчера такую вещь рассказала! — и Таня слила мою историю.
Про ребенка, про беременность, про работу, про любовь…
И немая сцена длилась сто лет и еще минут пять. Потом столько же они возмущались.
Потом перешли к активной фазе.
Александра: Ну, ничего, мы его вычислим!
Милка: Вот козел!
Таня: Я вас очень прошу, девочки! Не вмешивайтесь в чужую жизнь!
Александра: Я Женьку в обиду не дам!
Милка (Александре): Благородная ты баба, Сашка, просто не могу! А ведь Женька у тебя квартиру скорей всего что отберет!
Пауза.
Александра: Глупая ты, Милка…
Еще через пять минут Фимочка посмотрела мои документы и сказала, что я работаю в телекомпании «Эволюция». Еще через пять минут Александра, вооруженная своей чудо-книжкой, разыскала телефон телекомпании.
Милка: Здрасьте! А мне надо услышать… (Тане и Александре, шепотом) Как его зовут?..
Дамы ужасно напряглись, но вспомнили:
Иван Иванович Аистов!
Милка: Мне Ивана Ивановича Аистова!.. Как нету? А где он?.. Ну, и что, что Новый год!.. Вы мне Аистова дайте, а потом киряйте, сколько хотите!.. А как ему можно позвонить?.. Вот ты дура, девушка…