— Знаешь, в чем твоя проблема, Хэтчер? Ты умничаешь, прямо как Фланн Макилрой.
Лучезарная улыбка исчезла с Эллиного лица. В последний раз она видела детектива Фланна Макилроя на катере возле Сити-Айленда — он умирал у нее на руках от ранений в горло и живот.
— Макилрой был отличным полицейским.
— Он был хорошим сыщиком. Чутье у него было, и он этим пользовался. Проблема в том, что из-за этой своей интуиции он все делал через задницу и не желал слушать ничего и никого. Считал себя умнее всех. — Экелс обвел пальцем воображаемых людей, будто бы сгрудившихся вокруг его кабинета. — Думал, он может действовать собственными методами, если облапошить всех прочих дураков.
— Я не такая, сэр, и я не вожу вас за нос.
— Но и ты держишь меня за дурака, — заметил Экелс, откидываясь в кресле.
— Разумеется, нет, сэр. — До этого момента Элли и в голову не приходило, в какой неуверенности, должно быть, живет лейтенант.
Экелс поймал ее взгляд и цыкнул. Элли подняла руки.
— Ладно, лейтенант, шутки в сторону. Я пришла по делу. И не стану больше носить вам завтрак, чтобы не навредить вашему сердцу. Да и вообще, я не из тех, кто любит подлизываться.
— Ну надо же, — проворчал Экелс, наклоняясь вперед. — Давай выкладывай, что там у тебя.
Она в общих чертах изложила ему данные, которые удалось собрать.
— Студентка колледжа, приехавшая на весенние каникулы, убита на Манхэттене? Пожалуйста, скажи, что она была уродкой.
Элли покачала головой.
— Она была очень хорошенькой. Блондинка. Я слышала, публика любит криминальные истории о блондинках со Среднего Запада.
Это самокритичная шутка, касавшаяся ее собственного опыта общения с прессой, вызвала у Экелса еще одну жутковатую улыбку.
— Хэтчер, ты так вцепилась в это дело, что мне захотелось передать его другой команде. Но знаешь что? Ты ведь хочешь оказаться в центре этого дерьмового урагана? Так вперед. Ты пролезла в этот отдел, проработав всего пять лет? Посмотрим, как сильно тебя полюбит начальство, когда твои проколы вылезут на первые полосы всех газет в стране. — Он растопырил руки, изображая размеры заголовков: «Убийство в Большом яблоке».[10]
— Я не скажу, что меня не предупреждали.
— Держи меня в курсе, симпапуся. Макилрой никогда этого не делал.
— Непременно, сэр.
Она уже собиралась выйти из кабинета, но Экелс продолжил:
— Как у тебя дела с Роганом?
— Нормально. Пока все в порядке. Спасибо.
— Имей в виду, я бы дал тебе в напарники этого ленивого черта Уинслоу, если бы Роган тебя не спас. Так что не создавай ему геморрой.
Элли вышла, не придержав хлопнувшую дверь.
Роган сидел за своим серым металлическим столом и говорил по мобильному телефону.
Два десятка расставленных по отделу столов можно было объединить по меньшей мере в восемь разновидностей. Кто-то, слегка обезумев от такого разнобоя, предпринял однажды попытку подобрать одинаковые комплекты хотя бы для партнеров. Восемь вариантов. Двадцать столов. Математика не сработала. Элли уселась за свой стол из шпона.
Понизив голос до полушепота, Роган повернулся спиной к напарнице. Она услышала, как он пробормотал что-то о «трех тысячах». Ей стало любопытно, имеет ли этот звонок отношение к его гардеробу. Возможно, такова цена его нового костюма. Или ставка в споре, которая поможет оплатить еще один.
Чтобы не показалось, будто она подслушивает, Элли тоже взялась за телефон.
— Питер Морс, — прозвучало в трубке.
— Приветик.
— Привет и тебе. Рад, что ты позвонила. Я уж забеспокоился: а вдруг ты нашла себе другого, оставшись вчера без присмотра?
— На такое я была способна лишь в свои сумасшедшие годы. Вчера вечером я торчала дома одна. — Элли была знакома с Питером всего два месяца, причем половину этого времени провела в Канзасе. Но после ее возвращения большую часть вечеров они проводили вместе. — Много наработал?
Питер был криминальным репортером в «Дейли пост» днем и честолюбивым сочинителем вечером. Выходные они провели вместе, а потом Элли настояла на двухдневной разлуке, чтобы у него появилось время писать.
— О, будь здоров. Страниц сорок, не меньше. Контракт на книгу не за горами, в комплекте с оплаченным авторским туром и первыми строчками бестселлерных списков.
10
«Большое яблоко», или «Город большого яблока» — прозвище Нью-Йорка. По преданию, пришло из сленга джазовых музыкантов. В 1920-е и 1930-е гг. в их кругах стала популярна фраза: «На яблоне много яблок, но если тебе посчастливится сыграть в Нью-Йорке, считай, что самое большое яблоко у тебя в кармане».