Но, возможно, они не правы.
Если они не правы, а она станет предпринимать усилия, чтобы оформить ордер на обыск дома Экелса, ее карьере конец. На следующий же день она распрощается с отделом убийств. В течение года ее и вовсе выставят из управления. Другой полицейский махнул бы рукой, уехал в другой город и начал все сначала, но не она. Она — Элли Хэтчер, девушка из «Дэйтлайна» и журнала «Пипл», и это ее чокнутый папаша прикончил себя из табельного оружия.
Элли доверяла своему чутью. Доверяла настолько, что сама пинком вышибла бы дверь Экелса, если бы внутренний голос сказал ей, что так надо, и наплевала бы на последствия.
Но не мысль о чудовищных последствиях подобной ошибки заставляла Элли сжиматься в кресле. Внутренний голос говорил ей, что она упускает нечто важное. Умом она осознавала факты, но чутье твердило, что есть и другой способ взглянуть на них. Детальки детского конструктора можно собрать как угодно, вот и факты способны сложиться в иную историю, если заново перебрать их и составить правильную комбинацию.
Она просто не готова была открыто нападать на Экелса. Его дом взят под наблюдение. Оперативники втихаря звонили друзьям Экелса из управления, пытаясь выяснить его возможное местонахождение: какая-нибудь девушка, игра в покер до поздней ночи, — что-нибудь, объясняющее его внезапное исчезновение после загадочного визита к дому Элли.
Еще часок, подумала она. Девяносто минут. Два тридцать утра станут переломным моментом. Половина третьего — время достаточно позднее, чтобы подтвердить ее подозрения. У нее впереди девяносто минут, чтобы разобраться, что же она упустила.
— У тебя разве нет квартиры, куда тебе нужно вернуться? — спросила Элли.
— Вообще-то квартира у меня есть, однако возвращаться туда прямо сейчас нет ни малейшего желания. Я останусь тут, пока ты меня не выгонишь.
— Ценю твою заботу, но мне защита не нужна. Вон, посмотри, какая пушка. — Она указала на кобуру, лежавшую на кухонном столе.
— Если ты думаешь, что, оставаясь здесь, я намерен защищать тебя, то серьезно переоцениваешь мою храбрость. Я же юрист, чернильная душа. Сегодня все защитные функции выполняешь ты.
— Ты же не можешь пробыть здесь всю ночь. — Эти слова почему-то прозвучали так, словно она имела в виду прямо противоположное. И Макс это тоже услышал.
— О целой ночи я и не думал. Я лишь говорил о том времени, пока ты меня не турнешь. Если же утро вдруг настанет раньше, так тому и быть.
— Я тебя знаю всего три дня.
— Да, но подумай, сколько времени мы провели вместе. — Макс посмотрел на часы. — Только сегодня часов, наверное, четырнадцать. А это равносильно приблизительно третьему или четвертому свиданию.
— Ничего себе свидание! С полиграфом и выяснением, пытается ли мой лейтенант меня прикончить.
Он поднялся с дивана и подошел к ней.
— Ну так уж я подкатываюсь к девушкам. Свидание с Максом Донованом — это всегда приключение.
Элли видела, что он вымотался не меньше ее и вдобавок очень старается не показывать свою тревогу. И в этот момент она, так часто предпочитавшая одиночество, поняла, что рада его присутствию. Макс был человеком, который может — или, вероятно, когда-нибудь сможет, — действительно понять ее.
Когда он опустился на колени рядом с ее креслом, Элли не стала его останавливать. А когда Макс пригнулся, чтобы поцеловать ее, она решила ни о чем не думать — и пусть все идет, как идет.
Глава 45
Застегивая на ходу плащ, лейтенант Экелс прошел через вымощенный мрамором вестибюль одного из домов жилого комплекса «Поселок Трампа» и сел в свой черный «Додж Чарджер». Он выехал на Вестсайдское шоссе, чувствуя, что напряжение, возникшее несколько часов назад, потихоньку покидает его. Марлин влияла на него.
Прошло уже четыре года с момента их знакомства, и если кто-то предсказал бы тогда, в какие странные отношения оно перерастет, Экелс тут же вызвал бы санитаров со смирительной рубашкой.
Он прижал хмыря, который оплачивал квартиру Марлин в той высотке, а затем почти сразу получил повышение. Для Экелса было не совсем еще ясно, какое место занимал Винни в своей криминальной семье, но именно в тот день Экелс накрыл одного из его подручных на сбыте поддельных концертных билетов.
Когда Экелс застал Винни в ресторане у Элейн, тот держал в объятиях свою подругу — крашеную блондинку с искусственными сиськами. Когда Экелс вытащил наручники, Марлин предложила ему минет в обмен на освобождение Винни. Экелс был уже год в разводе, к тому же знал, что парни типа Винни вечно ухитряются выкрутиться. Ориентируясь на привычные представления о таких людях, как Винни, Экелс ожидал, что тот даст Марлин по физиономии и полезет в драку, просто чтобы сохранить лицо. Вместо этого он остался за столом доедать свою телятину, а Марлин с Экелсом отправились прогуляться до машины.
И четыре года спустя Винни, казалось, не видел никакой проблемы в том, что Экелс иногда заскакивал к Марлин, во всяком случае, пока лейтенант, в свою очередь, оказывал ему небольшие услуги: снимал штрафы за нарушение правил движения, отгонял конкурентов, отслеживал номерные знаки, — в общем, делал то, что никому не причиняло вреда. Мужчины понимали друг друга.
Почему Марлин терпела все это, оставалось загадкой. Винни заботился о ней, но жила она в квартире-студии площадью сорок шесть квадратных метров на нижнем этаже, расположенном прямо напротив эстакады Вестсайдского шоссе. Насколько понял Экелс, ей было важно лишь то, что она проживала в здании, носящем имя Трампа.
Он старался не злоупотреблять сложившимся положением, навещал ее всего раза четыре в год и только в те дни, когда ему действительно было невмоготу. Она умела его утешить.
Визит к Марлин помог ему, как он и предполагал, однако озабоченность не отпускала. Завтра утром в «Дейли пост» появится статья, в которой убийство Челси Харт свяжут с четырьмя другими. Тогда в управлении начнется аврал.
Он испытал большое облегчение, когда арестовали Джейка Майерса. Этот придурок отлично подходил на роль преступника, и возможная связь между Челси Харт и другими девушками ушла в тень. А затем к нему в кабинет влетела Хэтчер и снова подняла шум насчет тех старых нераскрытых дел.
Еще немного, и капитан, а может, и помощник начальника полиции начнут задавать ему трудные вопросы. Делом Элис Батлер — третьим по счету — занимался он сам, и никакого почерка не заметил. Одно это выставляло его никудышным детективом. Все с легкостью в это поверят. Экелс знал, что он не лучший полицейский. И что повышение получил исключительно благодаря хорошим результатам тестирования, однако никогда не пользовался уважением ни вышестоящих, ни подчиненных.
Но когда управление доберется до результатов посмертных исследований, они столкнутся не просто с дрянной полицейской работой. Когда три года назад Фланн Макилрой пришел к нему со своей дурацкой теорией, Экелс велел ему заткнуться и перестать возиться с висяками. Не то чтобы Макилрой когда-либо подчинялся приказу, но другие могут подумать иначе. Но больше всего он ошибся, вне всяких сомнений, что смолчал, когда его детективы занялись делом Челси Харт.
Управление ополчится на него. Ему нужно подстраховаться. Нужно разыскать Хэтчер. От нее, конечно, сплошная головная боль, и причинами, почему она попала на это место, наверняка были ее пол и внешность, однако ему приходилось признать: она проницательна. А также разумна и вдобавок порядочна. Он нашел способ обратить эти качества Элли в свою пользу.
Он повернул на 42-ю улицу и направился на восток в сторону 5-й авеню, затем свернул на 38-ю улицу. Он собирался припарковаться перед тем же гидрантом, что и раньше, но какой-то хмырь на «Таурусе» уже занял его место.
Экелс опустил стекло и жестом велел водителю «Форда» сделать то же самое.
— Эй, приятель, тут стоять не положено.
Уличный фонарь светил прямо на машину Экелса, так что внутри «Тауруса» он ничего разглядеть не мог. Лейтенант посигналил и снова показал жестом, чтобы водитель опустил стекло, на этот раз помахав полицейским разрешением на парковку, которое он держал на торпеде.