А Дестина прижималась к любимому всем телом, обхватив его лицо ладонями и звала, умоляла, требовала вернуться к ней, не оставлять её здесь одну. Без конца повторяла его имя, надеясь на то, что он услышит её голос и очнётся от этого странного забытья. Волдар лежал настолько спокойный и безразличный ко всему, что становилось страшно. Что если его душа уже покинула тело и всё, что осталось от когда-то сильного и благородного воина — это лишь пустая оболочка? Но нет, ей нельзя сдаваться, надо верить в то, что он ещё сможет вернуться. Ради неё, ради их любви.
В какой миг всё изменилось? Дестина не смогла бы дать ответ на этот вопрос и под страхом смерти. Но когда Волдар изогнулся и заскрежетал зубами, как от непереносимой боли, Дестина вздохнула с облегчением. Пусть ему будет больно. Боль — это хорошо, это неотъемлемая часть жизни. Она сопровождает нас с момента рождения и до самой последней черты, переступив которую человек теряет способность чувствовать. Так что пусть её любимый кричит и стонет, всё это пройдёт. Она поможет ему справиться с чем угодно, лишь бы он был жив.
— Потерпи родной, теперь всё будет хорошо. Мы справились, мы снова будем вместе. Отдай мне свою боль, поделись со мной своими страданиями. Хватит с тебя и того, что уже пришлось испытать.
Жаркий шёпот проникал в измученное сознание Волдара живительным потоком. Ресницы мужчины затрепетали и наконец он смог увидеть ночное небо, отражённое в глазах любимой. Тонкие руки сжимали его лицо так отчаянно, что сразу становилось понятно, что Дестина ни за что не позволит ему укрыться от неё в холодном мраке вечности.
Темнота окружала их со всех сторон, но она не пугала. Это больше не была та бездушная и безучастная ко всему чёрная пустота, которая недавно затягивала его в свои объятия. Влюблённых укрывала своим крылом волшебница-ночь, наполненная звуками, запахами и согретая теплом любимой.
Утро наступило неожиданно. Дестина не могла вспомнить, когда погрузилась в сон. Она довольно долго смотрела на Волдара, прислушивалась к его дыханию. После возвращения из небытия ему хватило сил лишь на то, чтобы осознать присутствие любимой рядом, а потом, прижимая к груди маленькую ладошку, уснуть, счастливо улыбаясь ей и всему миру.
Птичий гомон взорвал сонную тишину, а утренняя роса промочила одежду насквозь. Так что дольше оставаться на влажной земле не было никакого желания. Место силы как будто стремилось избавиться от неудобных гостей. Дестина осмотрелась вокруг и поняла, что им действительно лучше поскорее убраться отсюда. Поляна имела настолько плачевный вид, что сама нуждалась в помощи и восстановлении. Слишком много сил было отдано ею за прошедшие сутки. Даже сияющий когда-то шар в центре поляны теперь скорее напоминал сосуд, наполненный молоком. Он был совершенно белый, без привычных цветных проблесков. Смотреть на него было неприятно, и женщина отвернулась в противоположную сторону. Но и там всё выглядело не лучшим образом. Пожухлая трава, иссохшие деревья и кустарники, листва на них была даже не пожелтевшей, а какой-то буро-коричневой, неживой.
Волдар спал, сон его был беспокойным, но всё-таки это был сон, а не пугающее беспамятство. Даже терзающая его тело и душу боль кажется, отступила. Но он продолжал метаться во сне, пытаясь то ли догнать, то ли удержать кого-то.
Дестина решила, что будет лучше его разбудить, всё равно такой тревожный сон не принесёт пользы, только вымотает Волдара ещё больше. Провела ладонью по небритой щеке, потом обвела пальчиком брови, нос, задержавшись на губах, ощутила лёгкий поцелуй. Смутилась, поняв, что за ней наблюдают внимательные глаза. Как давно он проснулся? Она не успела ничего предпринять, как была притянута сильными руками и уложена поверх горячего тела.
— Пусти, — вырвалось непроизвольно, хотя не этого она сейчас хотела, но всё же упёрлась ладонями в его грудь, предупреждая сближение.
— Простудишься, земля холодная. — хриплый шёпот прозвучал, как самая прекрасная музыка для её измученного сердца.
Женщина замерла, склонила голову, прислушиваясь к ровному биению жизни в груди любимого. Его руки пустились в путешествие по её телу, поглаживая, лаская, вызывая стоны наслаждения. Желание, огненной рекой растекалось по венам, устремляясь вниз живота. Волдар улыбнулся, как-то по-новому — искушающая полуулыбка-полуоскал будоражила воображение, заставляла глаза светиться лихорадочным блеском. Горячие руки обжигали, но в этих объятиях Дестина готова была плавиться вечно. Сейчас он казался хищником — волком, поймавшим свою добычу. Как-то Дестина успела позабыть об этой стороне его жизни. А он ведь и впрямь наполовину был зверем. От него исходила такая сила, что у неё дух захватывало, а по телу прокатывалась дрожь предвкушения. Глаза сверкают, клыки обнажены. Кажется, ещё мгновение и они вонзятся в беззащитное горло жертвы. Но страха не было. Дестина даже откинула назад волосы, обнажая тонкую шею, с нервно бьющейся голубой жилкой под прозрачной кожей. Доверие во всём — в жизни и в смерти. Даже если он захочет сейчас оборвать её жизнь, она не станет противиться, с одинаковой благодарностью примет от любимого всё, что он будет готов предложить ей: жизнь и смерть, любовь и ненависть, надежду и отчаяние. Лишь бы он всегда был рядом.