Мне казалось, что дорога никогда не кончится, солнце палило беспощадно, а горячий воздух сушил кожу. Я уже начал подумывать о глотке воды из меха, висящего за спиной, как отец вдруг остановился и показал рукой вверх.
– Пришли!
На вершине холма лежал огромный камень причудливой формы. Он резко отличался от других своим цветом: не желтым, не охряным, не бурым и не серым, а иссиня-черным. Его ровная поверхность, блестевшая под солнечными лучами, казалась полированной. Отец подошел к нему и положил руку точно посередине.
– Осторожно, Йосеф! – крикнула мать.
Я понял ее опасения. Черная поверхность камня должна была быть раскаленной, точно сковородка, и отец мог обжечься. Но он лишь улыбнулся и помахал нам второй рукой.
– Поднимайтесь сюда!
Я подбежал первым, бросил взгляд на вид, раскрывающийся с вершины холма, и задохнулся от восторга. Передо мной простиралась долина, окруженная со всех сторон отвесными утесами, пологим был только склон, на котором мы находились. В глубине долины виднелась группа строений, окруженных белой стеной. Одно здание, увенчанное голубым куполом, возвышалось над всеми.
– Ты видишь? – спросил отец.
– Конечно, вижу! Это Хирбе-Кумран?
– Да, сынок. Страж пустыни пропустил тебя даже без прикосновения. Но все-таки положи руку на камень.
Я повиновался. К величайшему удивлению, поверхность оказалась не горячей, а прохладной и даже слегка влажной. Я с удивлением посмотрел на отца.
– Сейчас все объясню, – с улыбкой произнес он, увидев мое недоумение. – Пусть мама сначала прикоснется.
Мать, тяжело дыша, закончила подъем значительно позже меня.
– Ты что-нибудь видишь? – спросил отец, указывая рукой в сторону Кумрана.
Мать приложила руку к бровям, чтобы уберечься от блеска нестерпимо палящего солнца, и долго вглядывалась в долину.
– Скалы. Осыпи. Засохшие деревья. Больше ничего.
– Вот тут, тут, – отец указал пальцем прямо на голубой купол.
– Коричневый холм, – произнесла мать. – Желтые валуны. Длинная осыпь. Больше ничего не вижу.
– Положи руку на камень, – попросил отец. – Не бойся, – добавил он, заметив промелькнувшее по лицу матери выражение испуга. – Он не горячий.
Мать послушно положила руку на блестящую поверхность камня.
– А теперь?
Она перевела взгляд на долину и вскрикнула.
– О, Владыка мира! Это Кумран?
– Да, – с гордостью ответил отец. – Страж пустыни пропустил нас.
Мы начали спускаться, скользя по мелким камушкам пологой осыпи, и вскоре наткнулись на небольшую пещеру. Пространства внутри едва хватило для нас троих. Это была скорее не пещера, а ниша в скале, но внутри жара не столь давила, и мы уселись передохнуть, прижавшись спинами к прохладной поверхности камня. Отец вытащил затычку из меха и дал нам напиться.
– Учитель Праведности выбрал Кумран для обители избранных, – начал говорить он, пока мы пили, – чтобы избежать общения с язычниками и сынами Тьмы. Но разве есть такое место на земле, куда бы они ни засовывали свои любопытные носы? Поэтому Учитель поставил на краях утесов вокруг долины специальных стражей – заговоренные камни, скрывающие обитель от нечистых глаз. Только сын Света и только после омовения может увидеть Хирбе-Кумран. И то не сразу, а лишь прикоснувшись к стражу.
– Но Шуа увидел обитель без прикосновения! – воскликнула мать и многозначительно поглядела на отца.
– Ничего удивительного, – невозмутимо произнес тот. – Детям присуща особая чистота, после возмужания Шуа уже не сможет с такой легкостью преодолевать стражей. Кроме того, не забывай, что он вчера окунулся.
Так вот, случайные путники, которые оказываются в этих краях, видят лишь осыпи, валуны и песок. Если же чужой все-таки каким-то образом сумеет преодолеть стражей и подойти к стенам Кумрана, его ждет встреча с воинами. Неприятная встреча. За полтора века существования обители такое случилось всего несколько раз.
– И что с ними сделали воины? – спросил я.
– Разоружили, связали, доставили к Наставнику, допросили. Случайностей не было, случайно человек не может преодолеть стражей пустыни. Все пойманные оказались магами, пришедшими к стенам Кумрана с нечестивой целью. После суда они получили полагающееся им наказание.
– Отец, а разве стражи пустыни не такая же магия?
– Нет, сынок. По результату похоже, но по сути – совершенно иное. Маг обращается к силам нечистоты, а Учитель Праведности пользовался Святыми именами. Духовное усилие мага порождает демонов, а Учитель созидал ангелов. Когда Всевышний творил мир, все в нем Он создал в противостоянии. Святости противостоит Нечистота, Добру – Зло, улыбке – гнев. Глядя на качества человека, ты можешь понять, с какими духовными силами он взаимодействует. Если он мрачен, раздражителен и суров, как все маги, значит – он связан с силами Тьмы.