Опомнившись наконец, будто в трансе, она вырвала свои руки и отступила.
— Так зачем я ему? — повторила дрогнувшим голосом, предпочитая вернуться к советнику королевы, чем размышлять о странных словах и поступке Сайласа Гримма.
Глава 17
— Затем, что королеве, я полагаю, пригодилась бы фрейлина вроде тебя, — ответил Сайлас, пройдясь по комнате из угла в угол. — Защитница с удивительным даром, которой, чтобы убить, не требуется оружие.
Соланж усмехнулась:
— Не думала, что королева испытывает нужду в преданных стражах. Весь Уайтхолл, как я слышала, полон солдат и охраны!
— Это лишь подтверждает тот факт, что королева трясется от страха. Этой стареющей себялюбке с каждым днем все больше кажется, что такие, как мы, захватят власть в Англии, заменив ее на престоле кандидатом получше.
— Мифическим сыном Екатерины Говард? — улыбнулась Соланж. — Я слышала, как о нем говорили в таверне «Кабачок Эссекса», но, признаться, не особо поверила.
— Можно верить или не верить, — пожал Гримм плечами, — но недовольство среди наших растет, а королева отнюдь не глупа и понимает, что ни один мало-мальски достойный козырь не будет лишним.
— И под козырем ты подразумеваешь меня?
Их взгляды встретились.
— Сесил из кожи вон вылезет, чтобы угодить своей королеве, — произнес Сайлас, — а поэтому да, в этом раскладе ты — козырь. Их козырь.
— Но не ваш с Эссексом? Так и не хочешь сказать, для чего я была вам нужна? Вряд ли столько усилий было положено просто так. — И вдруг Соланж будто ударило что-то. — Постой… если меня купил Сесил, тогда выходит, что люди, напавшие на нас на дороге, были из людей Эссекса, то бишь твои приятели, так? — Гримм поджал губы, не опровергая и не подтверждая сделанное ей предположение. — И все-таки ты бился с ними и убил их… — Она дернула головой. — Ты ведь не хочешь сказать, что в этой истории есть и третья сторона?
— Третья только твоя.
— Не понимаю.
И снова ей стало не по себе под пристальным взглядом ярко-сапфировых глаз.
— Помнишь, как ты звала меня?
— Псом.
— И ненавидела, полагая, что я выслуживаюсь перед твоими братом с отцом…
— Ты надзирал за мной, как какой-то тюремщик!
— Скорее, оберегал… и стремился помочь.
— Ты вез меня в Лондон и все равно, к кому из двоих: Сесилу или Эссексу. Кто-то из них в любом случае воспользовался бы мной! Сделал игрушкой в своих непонятных мне играх.
Она выдала это все на едином дыхании, и теперь задохнулась, тяжело и с натугой дыша.
Но Гримм покачал головой.
— Если бы ты не выстрелила в меня, я бы помог тебе скрыться из Англии, мисс Дюбуа. Я бы сказал, куда тебе ехать не стоит: в Лондон. В него в первую очередь. Я бы дал тебе денег и отправил на Острова… Как ты и хотела уже долгое время.
Соланж выдохнула:
— Откуда ты знаешь?
— О твоем сокровенном желании?
— Д-да. — Голос дрогнул невольно.
— Я наблюдательный и провел с тобой рядом так много времени, что догадаться было несложно, — чуть кривовато усмехнулся мужчина. — Именно потому я заколол людей Эссекса: не хотел, чтобы ты стала козырем, все равно чьим. Я готов был помочь! А получил пулю в грудь и… медвежий зверинец. Вот и помогай после этого людям, — заключил он с не меньшей насмешкой.
Соланж стиснула руки, борясь с мучительным нежеланием принимать правду услышанных слов. Сайлас Гримм не мог в самом деле желать помочь ей… Это было как-то неправильно. Странно. Казалось, кто-то большой схватил ее мир и встряхнул его хорошенько, по ошибке поставив с ног на голову.
Гримм ей не друг, но и не враг, как теперь выяснялось.
Он вообще непонятно кто!
Шпион.
Предатель.
Перевертыш, вот что страннее всего.
— Так как все-таки ты оказался в зверинце? — спросила она.
Он хмыкнул:
— Легко догадаться, что Эссексу не понравилось, что я тебя упустил, мало того, сам тому поспособствовал: он, конечно же, догадался, кто заколол его людей на дороге, то есть пошел против своих в угоду тебе, и — вуаля! — я в зверинце в «королевском браслете».
— Ты потому не мог обратиться назад в человека?
— Сама знаешь, серебро крепко нас держит.
— Но в лесу, когда я… — Соланж запнулась на миг, — стреляла в тебя, браслета у тебя на руке не было.
Гримм улыбнулся. Впервые за все это время без иронии и насмешки, а искренне.
— Так ты проверила, да?
Соланж, как бы обороняясь, сложила на груди руки.
— Проверила… из любопытства.