Кайл расправил широкие плечи и шагнул к собеседнику. Был уверен, что выглядит впечатляюще, но мальчишка даже не дрогнул. Смело глядел ему прямо в глаза…
— Я не медикус, чтобы ты знал, но в ранах кое-что смыслю, — произнес Кайл твердым тоном. — А этой девушки ты не коснешься… никогда… ради собственной безопасности. Я доходчиво объясняю?
Молодой человек в том же тоне ответил:
— Если ты намекаешь на что-то постыдное в моих помыслах, то хочу до тебя донести: я женат. И довольно давно! Мои трое детей тому подтверждение.
Кайл хмыкнул:
— Кому это мешало иметь интрижку на стороне? А ты вряд ли без корысти крутишься рядом. Видел тебя в Пэрис-Гарден с ней рядом… — он кивком головы указал на Соланж. — Скажешь, так просто?
— Мы работаем вместе.
— В театре?
— Да.
Кайл метнулся по комнате, проклиная в сердцах театры и все, с ними связанное.
— Но хотя бы не в «Розе»?
— В «Глобусе». А в чем дело-то?
Шекспир выглядел крайне заинтригованным подобной реакцией собеседника. Кайл и сам поразился, как лихо скакнула его тревожная мысль с одного на другое…
— Тебя не касается, — как отрезал он. И добавил: — Иди к себе и слагай свои вирши — я позабочусь о девушке.
Но молодой человек возмутился:
— Оставить ее с тобой один на один? Ну уж нет. Мало ли что взбредет тебе в голову! Помимо прочего я не уверен, что ты вообще ее друг. Миссис Аллен ни разу не упоминала тебя.
— «Миссис Аллен», — чуть насмешливо повторил за ним Кайл, будто пробуя имя на вкус.
Он ни разу за все четыре замужества «черной вдовы», как частенько величал Соланж брат, не называл ее как-то иначе, кроме как «мисс Дюбуа». — Хорошо оставайся, — позволил он милостиво, — но не вздумай глазеть. Ты понятия не имеешь, каким бываю я в гневе!
Шекспир покачал головой.
— Больно нужно. — И тут же спросил: — А почему она не приходит в себя? Это нормально?
— Ее усыпили снотворным. Проснется через пару часов… А теперь отвернись.
Молодой человек отошел и завозился у печки, запаляя огонь, а Кайл, невольно сглотнув, откинул полы плаща с тела девушки. Глубокая рана тянулась вдоль ребер и уже подсыхала. Он обмакнул приготовленную тряпицу в холодную воду и принялся оттирать засохшую кровь… Соланж дернулась, застенала, но не проснулась, лишь задышала как-то тревожно и часто. И Кайл, обмывая живот и бедра своей подопечной, невольно залюбовался точеной фигуркой с красивой маленькой грудью и длинными, как у лани, ногами.
Зря он, наверное, подписался на это: здоровье у перевертышей крепкое, рано затянулась б и так. А теперь это красивое тело станет денно и нощно стоять пред глазами, тревожа и без того неспокойное сердце…
Идеальная, до чего же она была идеальная!
И неожиданно безопасная для него.
Или теперь уж для всех?
Как проверить? И как ей сказать?
Он пересилил желание прикоснуться к точеной фигурке не тряпкой, а пальцами. Все равно она не узнает! Но не позволила совесть. Он вытер руки и, приподняв спящую, натянул ей сначала рубашку, а потом и штаны.
— Я закончил. Пусть теперь спит! — кинул Шекспиру. — А мне надо уйти…
— С такими глазами собрался на улицу?! — удивился молодой человек. — Да тебя остановит первый же стражник и проверит браслет. А его ты не носишь, ведь так?
— Не ношу, — с вызовом подтвердил Кайл.
— Вот и думай, выходить тебе или нет. Разве что умереть захотелось или запас бересклета имеется…
Не имелось.
Ни бересклета, ни второй перемены одежды — ничего не было. Эссекс, отправив его медведем в зверинец, лишил Кайла не только имущества, но как будто и личности!
— Но я должен раздобыть денег… Мне нужно выйти, — хмуро выдохнул он. Скорее говорил сам с собой, чем с Шекспиром, но тот вдруг откликнулся:
— Я могу достать бересклет, знаю где взять. А тебе бы прилечь… Шатает уже. Можешь у меня в комнате, когда я уйду…
Кайл, сдвинув брови, на него посмотрел: с чего бы такие услужливость и внимание? Он не привык ни к тому, ни к другому. Но поэт выглядел искренне озабоченным и готовым помочь, что против воли вызывало тревогу.
— Нет, я здесь останусь. Вдруг Со… миссис Аллен, — поправился он с легким смешком, — что-то понадобится.
— Дело твое. — Молодой человек дернул плечами и направился к двери.
— Эй, поэт, — Кайл окликнул парня в дверях, и тот обернулся, — зовут тебя как?
— Уильямом Шекспиром.
— А меня Кайлом Гриммом, — назвался он, ощутив, как его, в самом деле, повело в сторону от усталости. И рука для надежности оперлась о спинку кровати… — И я обещаю, что верну тебе деньги за бересклет, как только смогу выходить.