По крайней мере, так говорил ему Эссекс.
— Ты ведь знаешь, должно быть, у Генриха был еще сын, — нашептывал ему он с видом коварного искусителя, — сын, которого почитают все мертвым. Но наследник-то жив…
— Сын? — Он тогда искренне удивился. — Но Эдуард мертв и похоронен в Вестминстерском аббатстве. Об этом все знают.
— Но не все знают, что сын Екатерины Говард все еще жив…
— Пятой жены короля Генриха? Н-но… мальчик был мертворожденным, насколько я знаю.
— Ложь. — Эссекс склонился к нему совсем близко. — Просто он был не таким, как другие… Понимаешь, о чем я? — Быстрый взгляд в зал.
И Кайл догадался:
— Хотите сказать… что… сын Генриха оказался…
— Да, перевертышем с золотыми глазами, — не утерпел Эссекс. — И его, сам понимаешь, не могли представить наследником, а умертвить не решились: как-никак в его жилах текла королевская кровь. А потому мальчика спрятали под чужим именем и растили все эти годы… Я же намерен, отыскав его, посадить на престол вместо Елизаветы! И сделать этих бедняг снова свободными.
Лживый ублюдок! Мнимый борец с несправедливостью. Сам Кайл уже никогда на его речи не купится, и Соланж не позволит задурить голову.
— Соланж — не убийца. И не станет участвовать в ваших грязных интригах! — произнес он решительно, вмешиваясь в диалог Эссекса с девушкой.
Тот мгновенно парировал:
— Я отнюдь не считаю эту прелестную юную леди убийцей, мой мальчик, но возможно, как знать, она посчитает своим святым долгом помочь не только себе, но и тысячам отщепенцев-собратьев, страдающих от самодурств королевы Елизаветы. И такое решение принимать только ей. Кто ты такой, чтобы указывать девушке?
Он действительно был никем, и прекрасно осознавал это, но… как Эссекс верно подметил, страшился, что Соль поддастся его цветастым речам и решит по своей доброй воле пополнить ряды сторонников назревавшего мятежа.
— Так вы в самом деле планируете убить королеву? — спросила Соланж. — Я слышала кое-что в «Кабачке Эссекса», но сочла эти речи безумными.
— Так ты была в «Кабачке»? — Приятно обрадованный, аристократ снисходительно глянул на Кайла: мол, на ловца и зверь бежит, погляди.
К счастью, следующие слова девушки охолонули его:
— Была, но не с целью стать частью заговора. Друг позвал пропустить там стаканчик, мол, в «Кабачке» подают хорошее пиво! — пояснила она. — А пиво мне нравится больше, чем заговоры. Простите!
Эссекс невольно скривился, ведь его высший замысел только что приравняли к дешевому пиву.
— Так ты не желаешь помочь своим братьям освободиться от королевского ига? — осведомился презрительно. — Сбросить оковы и не чувствовать себя проклятыми изгоями?
Соланж пригладила нервной рукой короткие пряди волос.
— Я не верю в насилие, сэр, — сказала она. — Ничего доброго из него не получится. Я же хочу жить спокойно на Островах, и это мое единственное желание!
— Эгоистичное и себялюбивое желание, я бы сказал.
— Думайте, как хотите.
— Что ж, я тебя выслушал, а теперь меня выслушай ты. — Собеседник поиграл желваками. — Твои брат и отец сейчас в Тауэре, заперты в одной камере, где с ними вполне сносно обходятся, но стоит тебе, мисс Дюбуа, решиться сбежать или учудить еще какую-то пакость, как Тайный совет вплотную ими займется и учинит беспристрастный допрос, касательно тех убийств, что вы учинили над уважаемыми господами в супружеской спальне. И так как вы — перевертыши, а убитые были людьми… Сама понимаешь, по головке их не погладят, разве что остро отточенным топором на эшафоте в Тайберне. А головы выставят на Мосту на потеху честному народу…
Кайл видел, как побледнела Соланж, как сжались ее кулаки и… она подалась к Эссексу.
Тот отступил, погрозив девушке пальцем, как маленькому ребенку.
— Ну-ну, мисс Дюбуа, не совершай необдуманных действий: стоит тебе прикоснуться ко мне, как ничто не спасет твоих брата с отцом.
— Возможно, я не хочу их спасать, — процедила она через силу.
Но мужчина лишь улыбнулся.
— Не пытайтесь казаться бесчувственной, мисс, — молвил он снисходительно, — будь вы такой, давно бросили б этих двоих, а не таскались за ними из города в город, выполняя грязную работенку, к коей вас принуждали. Нет, вы по-своему к ним привязаны, да и совестливы к тому же, а значит, не сможете строить новую жизнь на костях вашей семьи.
Сказав это, Эссекс развел в стороны руки, вроде как извиняясь за такой поворот.
И Соланж отозвалась:
— Что, если вы ошибаетесь? — Ей до зуда под кожей хотелось стереть с лица собеседника маску превосходительного самодовольства. Подойти погладить его по щеке и…