И тут же в ужасе закричала:
— Не смотри на меня! Дай мне одежду.
— Под кроватью не очень получится одеваться. Вот, прикройся и выходи! — Кайл протянул девушке одеяло.
Юркнуть лисой под кровать оказалось намного проще, чем вылезти из-под нее человеком. Да еще завернуться по ходу в жесткое одеяло… Соланж показалось, что именно так, как она выползала из-под кровати, выбираются из тесного кокона бабочки.
Наконец-то!
Укутавшись по самые уши, она стыдливо глянула по сторонам, выискивая, куда делся Кайл. Он нашелся полностью обнаженным у маленькой печки… кхм, не полностью, к счастью…
— П-почему ты раздет? — пролепетала она, прилипнув глазами к его обнаженному торсу. И вовсе не потому, что рельефные мускулы плеч, живота и груди живописно перетекали друг в друга, просто… хотела увидеть, остался ли шрам на груди после сделанного ей выстрела. И где именно он находится.
— Тебе мое одеяло оказалось нужнее, а штаны мои почти высохли.
— А рубашка?
— А рубашка еще сыровата.
С такими словами мужчина пошел на нее, и Соланж рассмотрела у него на груди шрам у самого сердца. Сипло выдохнула и отступила на шаг… Наткнулась на бортик кровати и замерла, наблюдая, как это свидетельство ее собственной глупости на нее надвигается.
— Слушай, Соль, ты должна отдох…
Договорить Кайл не успел, так как Соланж опять оказалась под ворохом ткани, а после юркнула под кровать. Снова! Второй раз подряд. И все потому, что смутилась при виде обнаженного Пса…
Назвав его мысленно так, пусть даже случайно, она вдруг закашлялась, словно слово царапнуло горло.
— Соль, ну хватит уже, — услышала заботливый голос. — Ты ведь изматываешь себя. Что, так и станешь скакать туда и обратно, пока не рухнешь от слабости? А это случится, если продолжишь все в том же духе. Отключи уже мысли и дай себе отдохнуть!
Если бы это было так просто… Ей теперь ни за что рядом с Кайлом не успокоиться: так и будет себе представлять жуткий шрам у него на груди и терзать себя мыслями о содеянном. Глупая, глупая Соль! Могла бы сейчас уже находиться на Островах, а вместо этого дышит пылью под этой кроватью.
— Я не могу, — протяфкала совершенно несчастно. — Я не могу отключить свои мысли и воображение. И видеть тебя обнаженным тоже выше моих человеческих сил… — призналась вслух, да потому только, что хорошо понимала: Кайл ее не поймет.
А он вдруг возьми и протяни ей медвежью огромную лапу. Соланж опешила в первый момент, а после, мягко подталкиваемая этой лапой наружу, все-таки выглянула из-под кровати.
Медведь глядел на нее будто бы осуждающе, но и с заботой одновременно. Рыкнул что-то — теперь и она не поняла его тоже — затем сграбастал Соланж в свои медвежьи объятия и затих.
Она заартачилась было, пытаясь освободиться, но мохнатые лапы еще крепче притиснули ее к телу, и ей неожиданно расхотелось высвобождаться… Стало тепло и приятно расслабиться под перестук медвежьего сердца в груди. Лапы повисли сами собой, хвост перестал трепыхаться. Нос ткнулся в мех косолапого…
Хорошо.
Так хорошо, как давно уже не было…
А, казалось бы, тот же торс того же мужчины, но ощущается по-другому… Ткнуться носом в грудь Сайласа Гримма Соланж никогда не смогла бы. А медведь оказался уютным, как зимнее одеяло… И мягким.
И вообще… он волшебно целуется…
Не медведь — Сайлас Гримм. Или Кайл. Или оба они.
Мысли ее начали путаться и уплывать… Кажется, девушка засыпала. И ощутила в последний момент, как медведь свернулся клубком на полу, мягко укутав ее в кольцо своих лап и ткнувшись носом куда-то между ушей. Наверное, это было нахально с его стороны, но Соланж, уже плохо соображая, ничего не сказала…
Через секунду она крепко спала, прильнув к живому и дышащему мужчине, который ничуть ее не боялся. И это было по-своему восхитительно… А то, что этот мужчина немного медведь, абсолютно не имело значения.
Проснулась она от щекотки в носу. Отчего то ли фыркнула, то ли чихнула…
И тут же в ужасе распахнула глаза: чихнула?! И поглядела на свою руку. Не на лапу лисицы, а на самую что ни на есть человеческую ладонь.
Она опять обратилась! И лежит в объятиях Гримма, пусть даже он еще зверь.
Недопустимо!
Стараясь не разбудить, Соланж выскользнула из медвежьих объятий и бросилась к одеялу, которое так и лежало брошенным на полу. Запахнулась в него, выискивая глазами одежду и костеря на весь свет свою злую судьбу, будто нарочно над ней потешающуюся… Ведь из всех возможных объятий она подарила ей именно эти, медвежьи, от Сайласа Гримма, ее бывшего неприятеля.