— Я помогу. — Все еще тяжело, сипло дыша, он принялся приводить в должный вид ее платье. Соланж, как ни странно, не сопротивлялась, позволяла вертеть себя, словно куклу, оправляя чулки и нижнее платье, зашнуровывая корсаж.
Когда Кайл закончил, девушка пискнула: «Благодарю», и он улыбнулся, заметив только теперь, какой взъерошенной она выглядела. Ни дать ни взять уличный воробей, искупавшийся в луже… Короткие пряди волос торчали во все стороны разом, и он, не сдержавшись, пригладил самые непокорные, а после окинул девушку взглядом: в таком платье, да с этой прической Соланж выглядела настолько контрастно, как только может выглядеть полевая ромашка в королевском саду.
Миледи Саутгемптон сошла бы с ума, узнай, что за девушка, перевертыш, да еще столь нелепо подстриженная, посмела надеть ее платье!
— Ты, наверное, хочешь есть, пойдем ужинать, — сказал Кайл, подавая ей руку.
После секундного замешательства Соланж ее приняла, и они рука об руку спустились в столовую.
Свечи мягко освещали сервированный стол. Катберт расстарался на славу.
Заняв свое место, Соланж робко спросила:
— А где же Уилл? Он разве не будет ужинать с нами?
— Шекспир сговорился о встрече с друзьями, насколько я знаю, — отвечал Кайл. — По крайней мере, мне он сказал именно так.
— А мне ничего не сказал, — чуть обиженно вскинула бровки Соланж.
— Просто не стал тревожить тебя. Ты вряд ли бы захотела отправиться с ним… или хотела бы?
— Нет, — послышалось после краткой заминки. Соланж потянулась к ножу. — Очень есть хочется, — призналась она, впервые глянув на Кайла после случившихся поцелуев.
Ее глаза предательски ярко сияли, составляя с пламенеющими краской щеками довольно красноречивый тандем, восхитивший крайне довольного виденным Кайла.
Катберт же, между тем, торопливо засуетился, предлагая гостье мясной пирог и поливая его щедрой порцией соуса.
— Вина, мисс?
— Немного. Благодарю, Катберт!
Первое время ели в молчании, Кайл давал девушке время утолить первый голод, а после осведомился:
— Тебя взяли в постановку Шекспира?
Соланж отхлебнула вина и отрицательно покачала головой.
— Бёрбедж уперся как черт: мол, Роб слишком зелен для сцены, особенно для участия в пьесе для королевы.
— А как же Шекспир, он будет играть?
— Полагаю, что да. Он, в отличие от меня, еще до Лондона выступал на подмостках время от времени, Бёрбедж вполне им доволен. Я же у всех на подхвате, мальчик на побегушках…
— Хочешь я заступлюсь за тебя перед Бёрбеджем? — спросил Кайл. Он бы и больше для нее сделал, позволь она только.
Соланж смерила его взглядом, торопливым, немного смущенным.
— Не стоит, правда, — дернула головой. — Уилл что-нибудь да придумает.
Кайл мысленно вскинулся: «Снова этот Уилл», но внешне не выказал раздражения.
— Хорошо, будем надеяться, у него выйдет переубедить Бёрбеджа. Времени не так много до праздника…
— Чуть меньше двух месяцев. Думаю, все получится…
«Все получится» означало, что королева вскоре умрет, и оба замолкли, должно быть, думая об одном. Кайл, когда-то обманутый устремлениями графа Эссекского, теперь с ужасом представлял, что ждет Англию, если Елизавета в самом деле умрет. С таким нечистоплотным в выборе средств для достижения своих целей человеком у власти, как Эссекс, страну ждут хаос и войны…
Соланж неожиданно первой прервала молчание.
— Расскажи, как так вышло, что ты… перевертыш, как я, живешь в таком доме? — спросила она. — Те богатые кавалеры в театре… принимали тебя за своего. Они не знают, кто ты?
— Не знают, — подтвердил Кайл. — Мои родители, приемные родители, как ты понимаешь, строго-настрого наставляли меня делать все, чтобы не раскрыть своей тайны. И все эти годы я был весьма осторожен…
— Но почему они…
— … усыновили меня? — Кайл улыбнулся, по-своему наслаждаясь ее замешательством. — Я тоже частенько задавался этим вопросом. Но матушка говорила, что я был им послан в ответ на многочисленные молитвы, и они не посмели отвергнуть дар Божий. — Соланж ждала продолжения, не отводя от него своих сапфировых глаз, и Кайл продолжил: — Они с отцом, как мне рассказывали, долгое время ждали наследника, но понести матушка не могла. Объездила множество святых мест, обращалась к народным целительницам и принимала отвары из девясила и боровой матки, но ребенка им Бог не давал. Ничто не помогала. И вот однажды зимой, они тогда жили в деревне, в Йоркшире, кто-то постучал в двери их дома… Служанка пошла открывать и вернулась с корзиной… с младенцем. Кто-то подбросил его на порог…