И случиться могло, что угодно…
Стоит ли впускать в сердце… любовь, заранее обреченную?
— Ему без меня будет лучше, — прошептала чуть слышно и развернулась, чтобы уйти.
Уильям с тяжелым вздохом поймал ее руку.
— Воистину влюбленные — все безумцы, но я не пущу тебя делать безумства одну. Рассчитывай на меня!
— Тогда этим вечером?
— А что скажем Кайлу?
Оба вопроса слились в унисон. Соланж ответила первой:
— Скажем, что Ричард позвал нас в таверну. В конце концов, он всегда это делает!
— Договорились.
Кайл снова явился на представление, как и вчера, но на этот раз занял место на сцене среди остальных кавалеров, Соланж то и дело ловила его пристальный взгляд и то вспыхивала от удовольствия, то холодела от страха. Боялась, что Кайл разгадает их с Уиллом обман и никуда ее не отпустит… От этой мысли, сладостной и тревожной одновременно, ее и бросало то в холод, то в жар.
Уйти, в самом деле, оказалось непросто, но Кайл, крайне тем недовольный, был вынужден их отпустить…
— Сам понимаешь, иначе начнутся вопросы… Нам нужно быть в коллективе, — привел убедительный довод Уилл, и теперь они с ним входили под арку «Спринг-филдс», маленького театра на самых задворках Саутворка.
После весьма неприветливой встречи Уилла, как импресарио «Роба», представили Артуру Бизли, хозяину заведения. Маленький, прыткий, с быстро бегающими глазами, он мгновенно оценил ситуацию и расплылся в широкой улыбке.
— В нашем театре перевертышам всегда рады, сэр. Мы, даже можно сказать, сердечно расположены к ним! Так кто из вас… кхм, желтоглазый? — Уильям с Соланж переглянулись. — Я так понимаю, что вы, — поглядел он на переодетую девушку. — Что же, платой, клянусь, не обижу! Можете прямо сейчас приступать: выступление вот-вот начнется.
Уилл с важным видом осведомился:
— И сколько вы платите?
— Пять фунтов за выступление. Деньги немалые, если подумать, больше нигде не заплатят, как ни ищите!
Утверждение казалось сомнительным, а пять фунтов не так чтобы много за риск потерять свою голову, но Уиллу за пьесу и то дали меньше. Соланж решила рискнуть.
— Я согласен, — сказала она. — Что нужно делать?
— Всего-то появиться на сцене в своем, так сказать, сценическом образе… кхм… и подыгрывать публике. Кто ты будешь? — зыркнул Бизли на паренька.
— Простите? — Не поняла вопроса Соланж.
— Кто ты, когда в другом облике? Какое животное? Ну?
— Я — лис.
Бизли, довольный, кивнул.
— Лисы забавные. Публика любит лисиц! Женщин особливо. — Он прищурился: — Ты ведь не женщина, нет?
— Я — мужчина, сэр, — твердо сказала Соланж.
— Что ж, сойдешь, какой есть. Перекидывайся пока, я вернусь через пару минут!
— Что, прямо здесь? — ужаснулась Соланж.
Они стояли в крохотном закутке с реквизитом, открытом всем взглядам, и от мысли здесь перекинуться у девушки ослабели колени.
— В чем-то проблема? — Бизли с видимым недовольством на нее посмотрел. — Чай не медведь, чтобы места тебе не хватило. Перекидывайся — и живо! — Он торопливо засеменил по коридору, бубня себе под нос. Своим чутким слухом Соланж различила: — Ишь трепетный разыскался, все одно дьявольское отродье!
— Может, уйдем? — осторожно осведомился Уилл. — Стоит ли это того?
Уйти очень хотелось, прямо до ужаса как, но сдаться при первой же трудности Соланж себе не позволила.
— Ты только, пожалуйста, не смотри, — попросила она. — Не хочу, чтобы ты видел… — Уильям кивнул. — И одежду мою прибери, особенно плащ.
— Не волнуйся, я обо всем позабочусь, — ответил молодой человек и понятливо отвернулся.
Соланж опасалась, что обратиться по надобности у нее не получится, все-таки опыта все еще не хватало, ан-нет, все прошло на удивление гладко. И когда Бизли вернулся, Соланж жалась к ногам пораженного ее перевоплощением парня, нервно размахивая пушистым хвостом.
— Вот и славненько! — похвалил ее Бизли. И Шекспиру: — А зверь-то у вас хоть куда. За таким глаз да глаз. — Он масляно улыбнулся. — Вот, наденьте ему… — И подал Уиллу ошейник и поводок.
— А это зачем? — вскинулся тот.
— А затем, что на сцене твой парень изображает собаку, и знатная леди ведет его на поводке. Одевай ему — и вперед! Или мне самому?
Уилл поглядел на Соланж, как бы спрашивая, как быть, и лисица, поднырнув ему под руку, позволила застегнуть ей ошейник.
— Извини, — почему-то повинился Уилл, глядя лисице в глаза.
Та выглядела печальной.
— Хватит уже миловаться. Давай поводок! — нетерпеливо прикрикнул мужчина, выхватив из рук парня кожаный поводок.