Захочет ли он взять ее с собой в Стокгольм, задумалась Джулия, порхая карандашом над страницей. Возможно, он поедет с более долгим визитом, не только для чтения доклада на семинаре. Она перевернула страницу и сосредоточилась. На этот раз письмо содержало множество медицинских терминов – ей придется проверить все в словаре.
Вскоре доктор ушел, а секретарша приготовила себе чашку кофе и принялась печатать – сначала письма, затем испорченные листы – и, наконец, вернулась к рутинной работе. Профессор еще не пришел, и Джулия решила пропустить обед. Если разносчик окажется свободен, он может принести ей бутерброд из столовой.
Джулия позвонила в фойе, и поскольку после вчерашней эскапады ее считали героиней, через несколько минут один из разносчиков, пришедших вслед за полицией, принес ей тарелку с бутербродами.
– Говядина, мисс, и пакет с печеньем. Подойдет к кофе?
Когда она поблагодарила, он неловко сказал:
– Жаль, что я не знал о парне, который сюда забрался. Я бы его быстро приструнил. Как вы, мисс?
Джулия уверила его, что никогда не чувствовала себя лучше.
– И я знаю, что вы бы им занялись. Здесь я чувствую себя в безопасности. Ему удалось проникнуть в кабинет по чистой случайности.
Профессор вернулся, едва она откусила кусочек бутерброда, и холодно взглянул на подчиненную.
– Почему вы не ушли на обед, мисс Бекуорт? Я такой тяжелый начальник?
– Нет, нет, сэр, но у меня накопилось много работы, а в столовой в очередях теряется много времени, – ответила она невнятно с набитым ртом.
Доктор с удивлением посмотрел на нее, поднял телефонную трубку и попросил прислать в свой кабинет кофе и бутерброды. Джулия проглотила последний кусок мяса. Похоже, шеф тоже собирается обедать за своим столом…
Она ошиблась. Служащего, принесшего поднос с кофейником и бутербродами, доктор отправил к столу Джулии, а когда она ответила удивленным взглядом, пояснил:
– Это для вас, мисс Бекуорт.
Когда разносчик ушел, профессор направился следом. Джулия с удовольствием обозревала сэндвичи: яйцо, кресс-салат, ветчина и пара листиков салата сбоку – очень вкусно.
– Спасибо, сэр, – поблагодарила она.
Тот помедлил в дверях.
– Я не могу позволить вам зачахнуть, мисс Бекуорт.
Ее «очень хорошо, сэр» пропало впустую, когда он аккуратно закрыл за собой дверь.
Джулия выпила чашку вкуснейшего кофе и съела бутерброды. Что он имел в виду? Намекал на ее габариты? Она была девушкой крупной, но поддерживала прекрасную форму. Возможно, он предпочитает тощих или считает ее прожорливой? Она съела еще сэндвич.
– Ладно, тем хуже, – сказала Джулия, глотая последний кусочек и выливая остаток кофе.
Правда, в столовой взбесились бы, узнав, что она съела на обед блюда, предназначенные для перекуса консультанта.
Взбодрившись, Джулия вновь принялась за дело и ко времени возвращения профессора, тут же уткнувшегося носом в свои бумаги, успела все закончить. Занесла ему письма, подождала, не потребуется ли еще что-то, вернулась в свой кабинет и занялась регистрацией документов.
Профессор бросил на подчиненную мимолетный взгляд и продолжил свою работу. «Я словно пустое место, – размышляла Джулия. – Почему все должно быть так безнадежно? Почему он не может влюбиться в меня? И почему я должна влюбиться в него?»
Бесполезные вопросы, на которые Джулия не могла ответить. Она закончила регистрацию, деревянным тоном пожелала начальству доброй ночи и отправилась домой.
Когда Джулия зашла, Ласкомб был на кухне.
– Погодите минутку, чай на подходе, – сказал он. – Плохой день?
– Просто дикий.
Она выпила чай и почувствовала себя лучше, так что, смогла сказать матери, что совсем не устала, а день был не сложнее обычного.
– Это хорошо, дорогая. Ты помнишь Питера Мортимера? Он уехал в Австралию – или в Новую Зеландию – в прошлом году. А теперь вернулся и звонил узнать, не поужинаешь ли ты с ним сегодня вечером. Вы были хорошими друзьями. – Мать смотрела с надеждой. – Он сказал, что перезвонит.
Что Питер и сделал, будто по сигналу.
– Помнишь меня? – оживленно спросил он. – Я пробуду в городе пару дней до отъезда. Поужинаешь со мной сегодня и поделишься всеми сплетнями?
Питер нравился Джулии, а она более чем нравилась ему, но сейчас почти забыла, как он выглядит. Похоже, ему одиноко, и, возможно, вечер вне дома поднимет ей настроение. В конце концов, что толку мечтать о мужчине, который едва смотрит на нее и не утруждает себя словами, кроме «доброе утро» и «добрый вечер».
– С радостью, – ответила Джулия Питеру. – Где встретимся?
– Я за тобой заеду. Семь вечера – не слишком рано?
– Замечательно.
Джулия положила трубку и пошла рассказать обо всем матери.
– Как мило, дорогая. В последнее время у тебя так мало поводов для радости. Интересно, куда он тебя повезет?
Джулия надела симпатичное шелковое трикотажное платье, подходившее по цвету к ее волосам, уложила на голове сложный узел и взяла в шкафу у матери пальто – темно-коричневое сокровище, оставшееся от лучших времен. Мать с дочерью делили его и использовали только по особым случаям.
Когда старшая сестра спустилась, Эсме сидела в гостиной.
– Шикарно выглядишь, – заметила младшая. – Береги пальто, хорошо? Через год-два я тоже смогу его одалживать.
– Какая полезная вещь, – сказала миссис Бекуорт. – Оно мне понадобится для встречи комитета через пару дней. Ты их знаешь – мы пьем слабый чай и обсуждаем рождественскую вечеринку в доме престарелых. Но все так наряжаются. Я знаю, что носила это пальто несколько лет, но к кашемиру не придерешься, правда? – Она помедлила. – Звонят в дверь. Иди, дорогая. Ласкомб занят на кухне.
Питер Мортимер не изменился. У него было круглое щекастое лицо и ярко-голубые глаза, и никто не воспринимал его всерьез, хотя он и добился успеха в рекламном бизнесе. Питер зашел и минут пять поговорил с миссис Бекуорт. Эсме забросала гостя вопросами об Австралии – правда, это оказалась Новая Зеландия, – но вскоре он предложил идти.
– Я заказал столик на восемь, а мы можем застрять в дороге.
Он оказался легким собеседником, с удовольствием рассказывал о годе вдали от Англии, а Джулия умела слушать. Движение было плотным, но Питер показал себя хорошим и терпеливым водителем.
– Тебе не скучно? – спросил он, останавливаясь перед «Кафе-Рояль». – Заходи внутрь, пока я попрошу этого малого припарковать машину…
Джулия зашла в фойе и оставила пальто в гардеробе, надеясь, что Питер не слишком задержится. Он не задержался.
– Чудный малый, где-то приткнул машину. Надеюсь, это место тебе подходит?
– Питер, оно божественно. Я много месяцев не выходила никуда на ужин.
Их проводили к столику, и когда они уселись, Питер спросил:
– Почему? – Он улыбнулся. – Такая великолепная девушка. Я бы скорее подумал, что ты гуляешь ночь за ночью.
– Увы. Знаю, это звучит глупо, но я очень устаю, когда прихожу домой по вечерам, и дел всегда хватает. Не думай, что я жалуюсь. У меня хорошая работа и много друзей, просто я вижу их не так часто, как хотелось бы. – Она оглядела роскошный зал с позолоченными деталями рококо и зеркалами. – Это нечто. Ты миллионер или что-то в этом роде?
– Боже, нет, но я неплохо справляюсь. Через пару недель я собираюсь обратно в Новую Зеландию. На самом деле, приехал повидаться с родителями. – Он внезапно засмущался. – Я собираюсь жениться. Отец девушки разводит овец на Южном острове. Я подумал, что надо рассказать о ней родителям. Мы поженимся после Рождества и приедем их навестить.
– Питер, как чудесно! Надеюсь, вы будете очень счастливы. Расскажи мне о ней…
– Давай выпьем и решим, что будем есть. У меня есть несколько фотографий.
Оба выпили и сделали заказ: суфле из шпината, медальоны из свинины с имбирным соусом – и поскольку Питер настаивал, что это празднование или, скорее, воссоединение, то заказал бутылку шампанского.