– Ты не возражаешь? То есть, я с радостью отвезу тебя домой…
– Я доберусь за десять минут. И нельзя заставлять такси ждать.
Краем глаза она увидела, как профессор смотрит на них с другого конца комнаты, и перед уходом поцеловала Оливера в щеку.
Пришлось подождать несколько минут, пока найдут пальто. Едва сонный и сварливый гардеробщик – один из сотрудников столовой – принес искомое, Джулия заспешила к дверям.
Ей не улыбалось идти домой в одиночку, и она надеялась на поздний автобус или настоящее такси, но это не имело значения. Все лучше, чем оставаться и смотреть, как профессор улыбается партнершам…
На улице было темно, очень темно, и яркий свет, лившийся из окон больницы, делал тьму еще гуще. Джулия мгновение помедлила и потянулась, чтобы открыть дверь.
Поверх плеча протянулась элегантная рука с длинными пальцами, которую невозможно было ни с чьей перепутать, отвела ладонь секретарши и толкнула дверь.
– Дождя нет, – весело сказал профессор. – И машина поблизости.
Он провел ее через двор, усадил в «бентли» и устроился рядом.
– Это совершенно необязательно, профессор, – холодно сказала Джулия, восстановив дыхание.
– Моя дорогая девочка, вы ведете себя глупо, решив посреди ночи пойти домой по этому району. Вы же именно это намеревались сделать? Что за сказку вы скормили юному Оливеру?
– Я не ребенок, – начала Джулия.
– Да, я заметил. И очень этому рад.
Джулия сидела, бурля от гнева и в то же время испытывая в душе облегчение. Только глупец вздумал бы бродить по улицам в этот час, и лишь ее разочарование от вечера перевесило осторожность. Да и разочарование проявлять глупо – профессор даже кивать ей не был обязан, не говоря уж о танцах…
Саймон также молчал и остановился перед ее домом прежде, чем Джулия успела решить, стоит ли разговаривать.
– Вас кто-нибудь ждет? – поинтересовался он.
– Нет, у меня есть ключ. Спасибо, что подвезли. Надеюсь, я не испортила вам вечер.
Он повернулся и взглянул на нее.
– Ответить на это так сложно, что я промолчу. Дайте мне ключ.
Она повиновалась. Временами с ним было лучше не спорить.
– Оставайтесь здесь, пока я отопру дверь.
Профессор вышел из машины, открыл дверь и включил свет в прихожей, затем вернулся, помог подчиненной выбраться из машины и проводил внутрь. «Надо что-то сказать», – в отчаянии подумала Джулия и повернулась к профессору.
– Прошу прощения за глупость. Спасибо, что привезли меня домой. Спокойной ночи.
В неярком свете прихожей она выглядела так красиво! Ван дер Дрисма почувствовал сильнейший порыв обнять и поцеловать упрямицу, но понимал, что она не в настроении для поцелуев. Он попрощался, добавив, что увидит ее в понедельник утром, а когда Джулия зашла в дом и захлопнула дверь, сел в машину и вернулся в больницу.
До конца танцев оставалось еще больше часа, а старшему персоналу вменялось в обязанность присутствовать до последних звуков оркестра.
Первым, кого увидел Саймон, войдя в зал, был встревоженный Оливер.
– Что-то не так? – спросил профессор.
– Нет, сэр. То есть, я пришел сюда с Джулией, знаете, вашей секретаршей, а она сказала, что уйдет раньше и что за ней придет такси. – Оливер нахмурился. – Я должен был это проверить.
– Все в порядке. – Профессор, лгавший только в случае крайней необходимости, решил, что сейчас как раз такой случай. – Джулия села в такси и уехала. Я пожелал ей спокойной ночи.
Облегчение Оливера бросалось в глаза. Он одарил профессора обезоруживающей улыбкой.
– Большое спасибо, сэр. Я немного волновался.
Профессор мягким тоном отправил его танцевать и почувствовал себя стариком. Слишком старым для Джулии? Он не успел развить эту мысль. Его похлопала по руке жена старшего медицинского консультанта.
– Саймон, вам следует потанцевать. К вашему сведению, на это надеются половина медсестер.
– Вы мне льстите. У меня есть идея получше. – И он закружил смеющуюся женщину, невзирая на ее шутливые протесты.
Вскоре она сказала:
– Клайв хочет с вами поговорить. Приходите к нам на ужин. Конечно, мне не положено знать, но вы подумываете перебраться в Лейден? Вы продолжите работать здесь?
– О да, но уже на неполную ставку.
– У вас ведь здесь очаровательный маленький дом. Вы не будете по нему скучать?
– Я буду часто ездить туда и обратно, и пока я здесь, он останется моим.
– Какая беспокойная жизнь, Саймон. Вы просто обязаны жениться.
– И жить здесь постоянно?
Она взглянуло на его лицо. Оно ничего не выдавало.
– О, я не думаю, что вы так поступите. Полагаю, ваши корни в Голландии, хоть вы работаете и здесь тоже.
Он внезапно улыбнулся.
– Да, в Голландии. Но я надеюсь еще долго проработать в «Сент-Браво».
– О, хорошо.
Музыка стихла, и они застыли на краю танцплощадки.
– Но я бы хотела видеть вас женатым. За мужчиной кто-то должен приглядывать.
– Только бы Блоссом вас не услышал.
Она рассмеялась.
– Он всегда кажется таким сердитым. Но, думаю, втайне отдал бы за вас правую руку.
– Боже упаси. Но он великолепно обо мне заботится.
Саймон танцевал, пока не смолк оркестр, а затем терпеливо ждал со старшим госпитальным персоналом, пока сестры и младшие врачи распрощаются и отправятся спать. Затем оставшиеся еще минут пять обсуждали, насколько удался вечер, после чего тоже разошлись по домам.
Профессор открыл дверь тихо, но не настолько, чтобы Блоссом не услышал. Слуга, облаченный в уютный халат, появился на узкой лестнице. И едко заметил:
– В хорошее время вы возвращаетесь. Кофе на плите. Принести вам чашку, сэр?
– Я сам возьму, Блоссом. Возвращайтесь в постель, дружище.
С чувством исполненного долга, слуга развернулся, но напоследок спросил:
– Хорошо провели время? Там была эта милая юная леди?
– Мисс Бекуорт? Да, была. – Профессор задержался по пути на кухню. – Она вам понравилась, Блоссом?
– Да, понравилась. Вы с ней танцевали?
– Да. – Ван дер Дрисма мгновение посмаковал воспоминания. – Спокойной ночи, Блоссом.
Утром Саймон поехал в Хенли и долго бродил по комнатам своего коттеджа. Даже зимой дом был красив: маленький, старый, с простыми столами и стульями. Когда профессор его приобрел, в Англию приехала госпожа ван дер Дрисма и выбрала занавески и покрывала, а кухню обустроил по своему вкусу Блоссом. Профессор задумался, понравится ли Джулии этот стоящий на берегу Темзы дом с садом размером с носовой платок, газонами и сливовыми деревьями.
После напряженной недели в больнице коттедж казался мирным прибежищем, и вскоре профессор вышел в сад и принялся вскапывать пустую грядку на краю, где Блоссом предполагал высадить кухонные травы. Поработав, Саймон отправился в местный бар скоротать время за пивом, хлебом с сыром и дружеской беседой. Затем вернулся к себе, закончил копать, попил чаю и снова запер домик.
Надо бы поскорее привезти сюда Джулию, размышлял профессор по дороге в Лондон, а чтобы она наверняка приехала, стоит заодно пригласить ее мать и Эсме.
У Блоссома был выходной, но он оставил суп на плите и холодный ужин в гостиной. Позже, покончив с едой, профессор ушел в свой кабинет и начал писать статью для «Ланцета». Он работал, пока не услышал, как Блоссом повернул ключ в двери, а затем, когда преданный слуга лег спать, уселся, забыв о работе и размышляя о Джулии.
Джулия же думала о нем со смешанными чувствами. Она боялась, что в понедельник почувствует неловкость, и надеялась, что профессор не станет упоминать о ее глупом поведении. Матери Джулия сказала, мол, вечер прошел чудесно, она бесконечно танцевала, платье подошло безупречно, а затем под нажимом созналась, что профессор привез ее домой.
– Ты с ним танцевала? – спросила мать с деланной небрежностью.
– Да, один раз. Там было ужасно много народа, ну знаешь, управляющие, их жены и дочери. Некоторые пришли в таких чудесных платьях…