Ван дер Дрисма сидел за большим столом, водрузив очки на нос и погрузившись в бумаги, но при появлении Джулии встал, предложил присесть и, высказав надежду, что она успела выпить чаю, без дальнейших предисловий принялся за письма.
Большинство из них, к радости Джулии, оказались простыми – вежливые выражения благодарности за то и это, договоренности о встрече в Лондоне, согласие на консультации, – и лишь немногие содержали медицинские термины.
– Когда закончите с письмами, пожалуйста, принесите их сюда, мисс Бекуорт. Затем я отвезу вас к мефру Шатт.
– Пожалуйста, не утруждайтесь. Здесь всего несколько минут ходьбы, а у вас, должно быть, полно других дел.
– Конечно, но должен напомнить, что я за вас отвечаю.
Джулия встала и взяла свой блокнот, карандаш и маленький медицинский словарик, с которым не расставалась.
– О Боже, это так утомительно для вас, профессор. Я сделаю все как можно быстрее.
Профессор встал, чтобы открыть ей дверь, да там и остался, наблюдая за ее уходом. Какая жалость, что Джулия не обернулась и не увидела выражение его лица.
Она зашла в кабинет, который использовала прежде, и потратила минут пять на размышления о шефе и незнакомке в больничном дворе. Даже издалека профессор выглядел влюбленным, и по какой-то причине эта мысль вызывала смутную грусть. Джулия отбросила чувства в сторону и включила компьютер. «Я должна радоваться, что, в конце концов, доктор – человек, как и все мы».
Вернувшись к нему с письмами, Джулия в этом засомневалась. Когда она положила бумаги на стол профессора, тот бросил на нее быстрый прохладно-безразличный взгляд. «Как будто смотрит на меня с высокой стены», – подумала Джулия. Если бы она не видела, как он целовал ту девушку, никогда бы в это не поверила…
Пока шеф подписывал письма, она смотрела на его склоненную голову. Возможно, он несчастен без незнакомки, возможно, они не могут пожениться. Или она уже замужем… Воображение Джулии отправилось в свободный полет, но было прервано тихим:
– Мисс Бекуорт, не могли бы вы уделить мне внимание?
Она виновато взглянула на ван дер Дрисму:
– Да, да, конечно, профессор.
– Во время пребывания в Голландии у вас не было свободного времени. Возможно, по возвращении в Лондон вы пожелаете взять выходной, прежде чем выйти на работу?
– Спасибо, сэр. Хотя мне еще надо напечатать некоторые записи.
– Как хотите, – равнодушно сказал он. – Полагаю, вы можете организовать работу, как вам удобно, но в первый день после приезда я в вас не нуждаюсь. – И подписав последнее письмо, поинтересовался: – Вы готовы? Тогда идемте.
Саймон не стал задерживаться у госпожи Шатт, только убедился, что Джулия вошла, и быстро уехал. Ведь Сиска и Джейсон наверняка ждут его дома, на другой стороне Рапенбурга.
Его ждали. Сиска появилась на пороге, едва профессор вышел из машины, а Джейсон метнулся ему навстречу. Саймон закрыл за собой входную дверь – как приятно оказаться дома! – и впервые за много лет задумался, что было бы хорошо, если б его встречала жена. Кто-то, похожий на Джулию, которая, к сожалению, с самого начала очень ясно дала понять, что он ей не нравится.
Профессор отодвинул эту мысль подальше, наклонился погладить собаку, выслушал домашние сплетни Сиски и ушел в свой кабинет. До ужина оставалось еще достаточно времени, чтобы ответить на письма.
Позже вечером он вывел Джейсона на прогулку, но не стал переходить на другую сторону канала. И отсюда было видно, что единственная лампа в доме мефру Шатт горит на втором этаже… Да и в любом случае: какой в этом смысл?
На следующее утро доктор встал рано, пробежался с Джейсоном и отправился в госпиталь, чтобы быстро осмотреть пациентов. До отъезда он еще успеет сюда заглянуть и попрощаться с коллегами, а сейчас Саймон вернулся домой и прошел в кабинет – позвонить, а затем в гостиную – выпить приготовленный Сиской кофе.
Высокие окна смотрели на улицу, свободную от машин и тихую этим осенним утром. На самом деле, Саймон углядел лишь одного прохожего: к Рапенбургу быстрым шагом направлялась Джулия. Она, вероятно, опять посещала церковь Святого Петра и Персийнхофье – приют, основанный предком президента Франклина Рузвельта – и теперь, несомненно, держала путь в очередной музей. Поднялся ветер, и Джулия остановилась, чтобы заколоть волосы. Повинуясь внезапному порыву, профессор подошел к входной двери, открыл ее и, пока Джулия сражалась с прической, спустился с двойного крыльца: