Я без слов, молча, обняла его и стиснула покрепче обеими руками. Вот оно, то, что мы чувствовали, но не осмеливались произнести вслух: мы не хотели потерять друг друга. Сколько бы я ни обижалась на дракона, в любой миг готова была вернуться к нему, если он покажет себя настоящего.
— Как нам теперь быть? — вырвалось у меня, пока Дэйн гладил мои волосы. — Ведь брак заключить нельзя.
Выговорила вслух — и сама себе удивилась. Ещё несколько дней тому назад была уверена, что ни за что не хочу выйти замуж за чешуйчатого гада. И как всё изменилось в одночасье!
— Да, мой род и в особенности мой отец и мачеха этого не поймут, — после паузы мрачно произнёс Дэйн. Я разомкнула объятия и тревожно всмотрелась в его лицо. Не хотелось бы, чтобы из-за меня дракона изгнали и лишили крыльев!
— Тогда как мы поступим?
— Должен быть какой-то выход, — рассудил Дэйн, усаживая меня обратно за стол, — ведь если может проявиться связь между человеком и драконом, значит, и брак заключить возможно. Кто знает, может, и дети будут.
Я поёжилась, слабо представляя себя носительницей драконьих яиц. И почему крылатые ящеры в состоянии принимать человеческий облик, а детей, как люди, не заводят? Поистине какая-то насмешка Невидимого Бога или кто там у драконов был предком!..
— Роника, — Дэйн вывел меня из раздумья, — я ведь даже не спросил, — он явно досадовал на себя и не скрывал этого. — А ты согласилась бы стать моей супругой?
Я закусила губу, вспоминая его насмешливое: «Не пытайся меня соблазнить, Роника — всё равно ничего не выйдет». Всё изменилось головокружительным образом не только для меня, но и для Дэйна. Знал бы Инор, к чему приведёт моё похищение!
— Да, — честно ответила я на вопрос дракона. — Согласилась бы.
И мы принялись пить чай из фарфоровых чашек, а Замок-Артефакт охотно подливал нам ещё и ещё.
XVIII
Я зачарованно смотрела, как Дэйн наносит последние штрихи на картину. Девушка в красном капюшоне обрела лицо, и это лицо было удивительно похоже на моё. И светлые волосы, волнистыми прядями спускавшиеся на плечи — мои.
— Дэйн, — я шагнула к нему и положила руку на его плечо. Дракон сидел перед картиной на деревянном табурете, жестковатом и не слишком удобном, наверное. Но я так поняла, что, рисуя, Дэйн забывал всё. И ему было совершенно безразлично, на чём он сидит.
— Ты давно начал это рисовать? — спросила я, разглядывая картину.
— Давно. Не знал только, какой будет девушка, — дракон поймал мою руку и поцеловал её. Он теперь целовал меня постоянно и с видимым удовольствием, а я не хотела и не могла противиться его страсти.
— А сейчас знаешь, — я наклонилась и на пару мгновений прижалась щекой к его щеке, не сводя глаз с нарисованного Дэйна на коне. — Слушай, а ты умеешь ездить верхом?
— Когда-то мне подарили чёрного коня, — не сразу отозвался дракон, — и он стал мне верным другом… но его уже нет в живых. Он заболел и умер год тому назад.
— Ох, — я сочувственно поцеловала Дэйна. — Да, с животными всегда так, ты… не знаешь, что с ними может приключиться.
Мне вспомнился кот госпожи Энери — большой, пушистый, белоснежный кот, — он был очень ласковым и мурлыкал, сидя у неё на коленях. А потом тоже вот так заболел непонятно чем и умер.
— А ты слышала когда-нибудь об оживающих картинах? — вернул меня в реальность голос Дэйна. Он явно хотел повернуть беседу в другое русло.
Я помотала головой, стоя рядом с ним и переводя глаза с одной картины на другую. Было непохоже на то, чтобы они собирались ожить.
— Нет, не слышала.
— Если написать картину, а затем приложить к ней один замечательный магический артефакт, картина оживёт, и ты сможешь шагнуть в неё. Будто это проход в другой мир… или же в наш, если, скажем, нарисовать небесный дворец над столицей Бланкастры. Неплохо было бы, — усмехнулся Дэйн, вставая с табурета и откладывая кисть, — если б я за пару шагов очутился там. Но нет, придётся лететь.
— Ты полетишь во дворец?
— Да, Роника, и вернусь нескоро. Я должен побывать в Дворцовой Библиотеке и выяснить всё, что могу, о связующей нити. Возможно, есть то, что мне неизвестно, — в его лице проступило волнение, — или ещё живы драконы, которые были свидетелями того, как нить связала человека и потомка Невидимого Бога…
Глядя на его руки с пятнами краски, я задала только один вопрос: