— Тревожился и тебя искать пошёл, — голос Замка помрачнел. — Вот теперь ты его ищи! А если оба пропадёте, то-то весело будет, хозяин меня по камушку разберёт!
Теперь вздохнула я — и повертела в руке ключ. Как бы Хэльгрен не наткнулся на жрецов Фэлани! Всё-таки он владел огненной магией, в отличие от моих новых друзей. Нетрудно догадаться, у кого будет преимущество в бою.
— Ему было велено не выходить из Замка, — сердито буркнула я, вновь прикладывая ключ к картине с лесным пейзажем. — Но нет, куда там, осмелел! На что хочешь поспорю, что прежний Хэг-Дааль так себя не повёл бы!
Да уж, злодеи — во всяком случае в книжках — не бегут спасать друзей. У них и друзей-то обычно не бывает, одни приспешники.
Но что поделать! Я набрала в грудь воздуху и опять нырнула в картину.
IV
— И что же это, по-вашему, такое? — Я прищурилась, разглядывая крашеные деревянные фигурки дракончиков, лежавшие на столе. И белые, и чёрные, и серые, и зелёные — всех было по десять штук, и в каждом маленьком отряде был свой предводитель с большим шипастым гребнем на голове.
— А вот и я хотел бы вспомнить! Но пока не получается, к сожалению, — Хэльгрен заглянул в деревянный, окованный медью ящичек. Извлёк оттуда плоский предмет, поделённый на серые квадраты и обитый с краёв и снизу красным бархатом.
— Для чего эта доска? — задумалась я.
Хэльгрен смахнул со лба седую прядь волос и взволнованно предположил:
— Может, чтобы на ней фигурки расставить?
Я пожала плечами. Всё-таки бывший узник Ирлигарда выглядел забавно — так радуются дети, получив в подарок непонятную, но очень красивую и драгоценную игрушку.
Знала б я, что, разыскивая меня, Хэльгрен так глубоко заберётся в местные леса! Еле его нашла — на полянке, сидящим на пне и отчищавшим ящичек от земли.
— Я увидел его, — объяснил Хэльгрен, сначала порадовавшись, что со мной всё хорошо, — и не смог пройти мимо. Не знаю, откуда этот ящичек здесь взялся, но я уверен, это магический артефакт! Ну, что вы так смотрите на меня, Роника? Разве не я нашёл для вас и Дэйна ключ к оживлению картин? — Это было сказано с таким невинным самодовольством, что я усмехнулась:
— Что вовсе не означает, будто вы теперь каждую неделю будете находить всё новые и новые артефакты!
— А кто знает, — лукаво улыбнулся мне Хэльгрен, отряхнув ящичек в последний раз, — может, и буду находить!
И теперь мы сидели в столовой, нарушая очередное правило Замка, но тот даже не сделал нам замечание. Вероятно, больше думал о затянувшемся отсутствии хозяина — если артефакты, конечно, умеют думать.
Ждать пришлось не так долго. Вскоре Хэльгрен налюбовался своей находкой, спрятал фигурки и доску в ящичек и объявил, что поищет сведения обо всём этом в Синей Библиотеке. А затем на лестнице послышались шаги.
— Это он, — вырвалось у меня. — Дэйн!
Раньше, всего лишь несколько часов тому назад, я бросилась бы навстречу своему дракону. И сейчас встала из-за стола, подалась вперёд… но тут же отступила. Меня как будто что-то удерживало.
А между тем, сердце тосковало, и нить, связавшая меня с Дэйном, болезненно натянулась. Я предчувствовала недоброе.
Дверь столовой медленно открылась, и Дэйн появился перед нами. Мне сразу бросилось в глаза, что он сменил белую рубашку на чёрную.
Кроме того, лицо его осунулось и побледнело за какие-то три часа, а взгляд был таким странным, что я растерялась. На руках у дракона, как я заметила, поблёскивали перстни с белыми камнями.
— Мы рады вас видеть, Дэйнхар, — прозвучал за моей спиной мягкий голос Хэльгрена. — Уже начинали волноваться…
Дэйн сделал ещё пару шагов к нам и остановился. Глубоко вздохнул, провёл ладонью по волосам.
— Да, я задержался. Мы должны были провести обряд погребения отца… костёр, прощальные речи… всё как положено.
Он сделал паузу и уронил:
— Теперь я — глава рода Илль.
Замок-Артефакт издал какое-то сдавленное восклицание и умолк. Наступившая тишина была оглушающей. Обряд погребения… костёр… Керфен из рода Илль мёртв?!
— Но как же так? — Хэльгрен был изумлён не меньше моего. — Дракон — и просто умер? Как болеют и умирают люди? О, простите, — опомнился он, и я буквально ощутила, как наш гость огорчён собственной бестактностью, — я искренне вам сочувствую…
— Благодарю, — ровным тоном произнёс Дэйн, но смотрел он не на Хэльгрена, а на меня. — Роника… я вижу, что ты тоже потрясена, и позже мы с тобой кое о чём поговорим.
Я не смогла ответить. Со мной творилось странное: моё сердце, моя нить требовали обнять Дэйна и утешить его в горе, а разум… он был холоден. И напомнил, что мне не должно быть дела до боли и невзгод дракона — моего врага.