— Сагеш, — повторила мать утвердительно, глубоко вдохнув и выдохнув. Она была слишком монументальна, чтобы позволять себе иные эмоции кроме холодного безразличия. Никогда не видел ее улыбающейся. Ледяное изваяние. — Сагеш привел женщину, которая сокрушила тебя? Растоптала?
Прицельное попадание. Я не мог поверить, что она сказала нечто подобное. Просто сделал вид, будто не расслышал. Лала не уничтожала меня, не вела себя свысока. Наоборот, она явно происходила из низших слоев общества, раз позволяла себе грубить в присутствии тайрона. Как низко.
— Твой отец вел себя также, когда не мог получить желаемое, — вспомнила мать. Вспоминать об отце она ненавидела, а когда сравнивала нас, то ненавидела уже меня. — Этот взгляд… Эта поза обиженного грудничка…
Не стану ее разубеждать, даже если она ждала чего-то подобного. Из споров с ней я давно вырос. Гораздо лучше было просто игнорировать, не вступая в открытую конфронтацию. Она подчинила дом отца, уничтожив Хранителя, и с тех пор являлась его единоличной хозяйкой. Мать легко и непринужденно растопчет любого, кто посмеет встать на ее пути.
— Молчишь… Значит, я права. Расстроить так тебя могло лишь одно. Вы двое… не поделили женщину?
Какая осведомленность! Порой мне казалось, что мать следила за мной. Ее необычайные способности в разгадывании шарад и псевдочтении мыслей по выражению лица всегда поражали меня.
— Молчу, — согласился. — Не обязан!..
Пора было прекращать балаган. Итак привлек лишнее внимание, которое привлекать не следовало. Останусь в ближайшие пару суток на ночь в рабочем кабинете, пока шепотки не утихнут. Только бы на меня снова не опрокинули со страху чайник с кипятком.
— Охолонись и успокойся, — прошипела мать. — И не повышай на меня голоса. Не с преступницей разговариваешь, а с матерью.
Она выплюнула «с матерью» таким тоном, будто бы предпочла быть преступницей. Ее обида на отца посмертно перешла на меня, и она за столько лет так и не смогла определиться дорог я ей или неважен. Иначе ее двуличие было необъяснимо.
— Я в полном порядке. Никаких проблем. Не… — Не беспокойся? Не стоило беспокойств? — Несерьезно. Неважно.
Мать опустилась на софу рядом со мной, прошелестев юбками платья. Не домашнего, в котором по дому разгуливала Лала, обычного. В таком было не зазорно выйти не только на задний двор, но и встречать ожидаемых гостей. От наряда на выход оно отличалось лишь скромностью украшений.
— Привет! — козырнув крылатому гостю, стала ждать обратной трансформации. Я жаждала узнать, превращение произойдет полное с возвращением надетой перед ним одежды, или мне покажут стриптиз? — Ты это… давай двуногим становись что ли… А то придет серенький волчок и укусит за бочок.
Мою ассоциацию не поняли и не оценили. Это легко было предвидеть, так что на косые взгляды двух мужчин не обратила внимания. Когда дракон превращался, запаха жареного мяса, как при его телепортации, я не почувствовала. Только драконье тело объял плотный дым, из которого вышел одетый Ал.
— Я вовремя, — кивнул он. Зачем только? Обычно мужчины при встрече руки пожимали, а не кивали. Кивали только девушки. — Я оставил плащ в холле. А заодно зашел поговорить. Со Спарклом.
— Хорошо, — пожал плечами муженек. — Тогда закончим на сегодня с магией. Для первой попытки очень неплохо.
Да уж, неплохо! Но все равно стоило послушаться Ала и почитать умные книжки. Может стоило бы попросить у него несколько учебников для начального уровня, рекомендуемых к ознакомлению? Да и в домашней библиотеке должно было найтись несколько интересных вещей по искусству магии.
Продолжить разговор решено в доме, а заодно и меня проводить. Так получилось, что Спаркл и Ал встали по обе стороны от меня, хоть желание загадывай. Я ведь оказалась между пускай не тезок, но магов. Маги вероятнее выполнили бы желание, чем мифическая одушевленная судьба.
Глава 10
Алвойс Роу, родовое поместье Сагеш
Пока мы шли обратно в дом, Пала расспрашивала о книгах. По всей видимости, чуть было не разыгравшийся пожар произвел на нее впечатление. Либо я в драконьем обличье, но эту тему она показательно избегала, пока у нашего разговора был свидетель — запечатанный Спаркл.
Мне было тяжело понять, что означало не иметь возможности раскрыть крылья. С тех пор, как максимальная трансформация стала возможна, не проходила ни дня, чтобы я не воспользовался этой силой хотя бы для мгновенного перемещения. В далеких поездках в тальгетте мне всегда плохело, поэтому я предпочитал перемещаться либо пешком, либо магически.