А в кошельке — кредитка. Надо же чем-то оплачивать проведение днк-экспертизы, раз магическое вмешательство плохо сказывалось на новорожденных. Как объяснил Арктур Роу незадолго до отправления, дети до двух лет крайне негативно воспринимали любую направленную на них магию, а калечить собственного ребенка он не хотел.
В гостиную вышла заспанная Эвон, отличающаяся очень чувствительным сном. В первые секунды я ее даже не узнала: в коротеньком шелковом халатике и с неопрятной косой на плече. Проснулась Эвон быстро. Сначала она усмехнулась, а затем увидела моего спутника с ребенком на руках и удивленно вскинула бровь.
— Не знаю, что за черт здесь творится, но ты быстро потомством обзавелась, — усмехнулась она. — Этого следовало ожидать. Такие никчемные девки, как ты, ни на что другое не годны.
Я ее наезд проглотила. С одной стороны, она была права — мне не удалось поступить в университет. С другой стороны, за моей спиной не стоял богатенький папашка с женой-содержанкой. Как раз такой, какой я была в глазах Эвон. И это при том, что мать она любила и «бревна в глазу» не видела, какая та на самом деле… содержанка. Да, я ненавидела ее мать-француженку еще со школы: та постоянно твердила, что ее девочке нечего учиться с отребьем.
— Это Арктур Роу, дядя моего друга, — жестко сказала я, вынуждая мажорку заткнуться. — Ему нужно сделать тест на отцовство. Немедленно. Поэтому переоделась и пошла нас за ручку провожать, куда надо. Этот универ при медцентре. Здесь должны делать такой тест.
— Лечу и падаю! — усмехнулась Эвон.
Она насмехалась надо мной ровно до тех пор, пока я к ее шее не приставила огненный шар. Пламя стихии опаляло ее белое лицо, делая его еще белее. Какое наслаждение было держать ее на коротком поводке. Столько лет издевательств, насмешек над бедностью и отсутствием лакшери-вещей и техники. Вплоть до одиннадцатого класса у меня не было даже простенького телефона… а теперь у меня появилась настоящая магия. Магия круче какого-то айфона и мака!
— Лариса! — окликнул Арктур Роу, призывая к порядку.
Зря я на его глазах прибегла к шантажу. Он ведь часто наведывался в мисталийство правопорядка, в котором я собиралась работать на полную ставку. Непорядок. Неправильный поступок, зато получен быстрый результат. Как бы скрасить его впечатление от нового мира? Нанять няню на несколько дней (все равно он не мог справиться с ребенком), а самим уйти на экскурсию по этому миру? Новые впечатления гарантированы!
И тут я поняла, что Арктур Роу не понимал, о чем мы говорили. Благодаря браслету я знала их язык, но он не знал нашего. Тогда я ему пересказала, что эта девушка учится на врача и может подсказать нам, как быстро и без лишних вопросов сделать интересующий тест. Вот только девушка весьма избалованная и без выгоды для себя ничего делать не будет. Вроде бы он меня понял. По крайней мере, я надеялась на это.
Зато Эвон тысячу раз повторять не нужно было. Даже не переплетя косы, которая достигала середины спины, и не накрасившись, она вышла вместе с нами из общежития уже спустя десять минут. Как оказалось, с момента моего исчезновения прошел практически год, и меня давно признали без вести пропавшей. Где теперь искать мои вещи, которые хозяйка квартиры могла даже выбросить? Раз появилась такая возможность, я думала забрать их с собой.
Время было позднее, глубокая ночь, но Эвон сделала один звонок, и спустя двадцать минут мы расположились рядом с лабораторией анализов в ожидании, когда приедет лаборантка. (Или кто там берет пробы и проводит тест?) И как долго ждать результатов? Месяц?
— Магии не существует, — вдруг прошептала Эвон, сонно уткнув лоб в колени. — Не верю. Это мне только снится.
— Магия… это круто, — ответила ей я, вспомнив огненный цветок, который мне помог создать Спаркп. — И драконы. Некоторые маги умеют превращаться в настоящих драконов, и это считается максимальной степенью овладения магией. Драконы умеют телепортироваться. И нет там никаких средневековых издевательств, что бесправное существо под названием женщина не имеет права работать и должна быть вещью сначала отца и братьев, а потом мужа.
— Заткнись! — прошипела Эвон. — С чего этот твой родственник друга решил, что он не отец ребенка? Цвет глаз не соответствует? Или третий вырос?
Действительно, а почему? Я не задавалась этим вопросом ранее, а ведь следовало, наверное, спросить. Вдруг дело именно в этом, и ему показалось, что ребенок на него не похож? Схожесть ведь не обязательная: ребенок вполне мог уродиться в какого-нибудь пра-пра-пра-родственника, жившего сто, а-то и двести лет тому назад. Надо бы спросить, в чем дело.