— Арктур, — я попробовала назвать его по имени, без «мисталя» и фамилии. А вдруг разрешит? Он меня не поправил. — Вы ведь не из-за внешности подозреваете измену? Новорожденные дети вес друг на друга похожи, и отличаются разве девочка или мальчик.
— Есть одна особенность у Роу, — вдруг начал рассказ Арктур. — Во время развития плода образуется защитная пленка из чешуек, которая во время родов размягчается и разрывается. Обычно дети рождаются с ее остатками на коже. Исключения были, и все в случаях, когда отец на момент зачатия не достиг уровня дракона. Я один из сильнейших драконов, сильнейший Роу на сегодняшний день. Если он мой сын, то страшно болен.
— А нездоровый вес матери мог повлиять? В принципе, набор веса при беременности нормален, но… Фьюза явно вышла далеко за пределы нормальности. Я бы даже сказала, далеко за пределы адекватности.
Разговоры пришлось прекратить, потому что с выпученными глазами прибежала лаборантка. Она, возмущаясь, завела нас троих внутрь, усадила на стулья. У Арктура и ребенка взяла мазки с внутренней стороны щеки специальной щеточкой. Когда дело дошло до оформления документов, я застопорилась, как объяснить Арктуру, что от него теперь хотели получить.
— Спроси, сколько часов понадобится до получения результата? — нетерпение Арктура ощущалось физически. Вот как ему объяснить, что придется ждать от недели до месяца?
Я подняла на него заискивающие глаза и мне показалось, что он все понял по моему взгляду, но ждал конкретного ответа. Нужные слова не находились, поэтому я переспросила у лаборантки и только после этого озвучила срок в две недели. Арктур прикрыл глаза, показывая, насколько сильно его все достало, а я молча сидела, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Ты ничего не видела, — предупредил Арктур, и я кивнула. Что он собирался сделать?
Он подошел к лаборантке и коснулся щепотью ее лба: женщина как зомби заходила по лаборатории анализов, совершенно не обращая внимания ни на кого. А толку? Разве Арктур не понимал, что она все равно не сможет сравнить гены за пару часов, как не принуждай? Оказалось, что он понял. Когда женщина села к электронному микроскопу, воздух вокруг нее заискрился, окружив барьером. И внутри него время ускорилось в сотни раз!
Хватило двадцати минут, чтобы довести лаборантку до истерического состояния. Барьер рухнул, и она вереща убежала из лаборатории. Следом за ней в портале исчез Арктур и вернулся спустя несколько минут. Мне было страшно спрашивать, что он с ней сделал, но он сам дал мне ответ.
— Я усыпил ее и стер память. Сегодняшняя ночь станет казаться ей обычным кошмаром, — объяснился Арктур и приложил мне к уху руку. Я сидела ни живая, ни мертвая. — Послушай, что она кричала, и переведи.
По слуху резанул громкий крик, заглушенный в несколько раз. Информативности в «диктофонной» записи было ноль целых и ноль десятых: «монстр», «чудовище», «мутант». Прослушав магическую запись дважды, задумалась. Что мне теперь ответить? Лаборантка явно испугалась разницы в генетике людей нашего мира и другого. Скорее всего испугалась Арктура, потому что возможность превращения в дракона не могла не затронуть днк.
— Давай у Эвон спросим, что там за результат? Она ж тоже врач. Правда хирург… — других предложения у меня не было. Нарваться на Арктура не хотелось и я искренне желала, чтобы результат был отрицательным, уж слишком Арктур желал его. Даже в другой мир отправился, не желая ждать два года, прежде чем можно будет провести магическую проверку. — И она в курсе про магию. Закатывать истерику не будет.
Пожав плечами, перебежками выскользнула из лаборатории. Эвон все еще сидела на лавке в коридоре и, вздрогнув, встала, как только услышала мое приближении. На соседней лавке спала лаборантка, и Эвон пугливо поглядывала на нее. Эвон сама была напугана не меньше, но держалась, не позволяя себе ничего лишнего. Прекрасная выдержка!
— Все. Я тебя больше никогда не увижу?
— Арктур Роу ускорил время, и результат уже есть. Нужно его перевести на русский. Дай нам ответ, и мы уйдем и больше никогда не вернемся.
— Надеюсь на это! — прошептала Эвон, как выплюнула, и на негнущихся ногах вошла в лаборантскую. Она показательно не смотрела в сторону Арктура и села на место лаборантки. Записи поразили Эвон, и она сама посмотрела в микроскоп. Удивилась, но истерить не стала, как я и предполагала. — В одном образце доминирует животный ген, во втором чистый человеческий. Значит, на одном из пациентов ставили эксперименты: либо после зачатия ребенка, либо на ребенке. Я не настолько хорошо знаю генетику, чтобы дать четкий ответ.