Но он продолжал идти, время от времени разговаривая с Алеком на музыкальном языке, в котором я узнала гэльский, они иногда использовали его. Он был прекрасен, с ритмичным потоком, который кружился вокруг моего мозга, как прохладная река. Меня охватила сонливость, и я позволила себе расслабиться, прижавшись к накрахмаленной рубашке Лакхлана. От него пахло крахмалом, дорогим лосьоном после бритья и чем-то уникальным ‒ тёмным, пряным ароматом, который заставил меня расслабиться ещё больше.
Внезапно давление воздуха изменилось, и я опустила руки, чтобы увидеть безошибочно узнаваемый интерьер частного самолёта. В отличие от коммерческих авиалайнеров, на которых я летала в прошлом, в этом самолёте были большие кожаные кресла с достаточным пространством для ног, чтобы вместить гиганта.
Лакхлан посадил меня в одно из них, обменялся взглядом с Алеком и быстро ушёл.
Я вскочила на ноги, одёргивая юбку, которая задралась, когда Лакхлан нёс меня.
‒ Мистер Мюррей...
‒ Полегче, девочка, ‒ сказал Алек, садясь рядом со мной. Он сунул мне в руку носовой платок. Не салфетку, а настоящий квадрат ткани, вышитый красным шрифтом AКM. Сжимая его в руке, я не мог не задаться вопросом, каково второе имя Алека. Я никогда не видела его ни в одном из документов, с которыми работала на работе.
‒ Найди минутку, чтобы сориентироваться, ‒ проговорил он. ‒ Лакхлан пошёл поговорить с пилотом.
‒ Мы взлетаем?
Его зелёные глаза были добрыми.
‒ Ты хочешь этого? Мы поймём, если поездка слишком тяжела для тебя, чтобы справиться с ней прямо сейчас, ‒ его акцент сейчас звучал как «нет».
‒ Джош изменил мне, ‒ выпалила я. Как только я произнесла его имя, по моим щекам потекли новые слёзы.
Алек издал мягкий цокающий звук и придвинулся ближе, пока его бедро не прижалось к моему. Он вытащил носовой платок из моей руки и промокнул мои слёзы. Жест был таким нежным, что мои слёзы потекли быстрее, и невольное рыдание сорвалось с моих губ.
‒ Хлоя, ‒ пробормотал Алек, заключая меня в объятия. Его грудь была такой же твёрдой, как у Лакхлана, и его сердце билось сильно и ровно у меня под ухом. Это был второй раз, когда один из моих боссов обнимал меня, и где-то в глубине души я понимала, что должна оттолкнуть. Даже в моём затруднительном положении было неправильно плакать у них на плечах.
И всё же я, казалось, не могла остановиться.
Восхитительный древесный аромат Алека смешивался с тонким одеколоном, напоминая мне о прохладных осенних ночах и долгих прогулках по тёмному лесу. Он был таким тёплым, его тело излучало такое же успокаивающее тепло, как электрическое одеяло.
Нежные пальцы погладили мои волосы.
‒ Продолжай плакать, милая. У тебя шок.
‒ Я и-извиняюсь, ‒ сказала я, у меня перехватило горло. ‒ Я просто не могу поверить, что у него хватило наглости встретить её в том же аэропорту в то же время, когда я уезжала. Кто так делает?
В голосе Алека звучала смесь гнева и раздражения.
‒ Трус и дурак. Мне стоило огромных усилий не приложить его.
‒ Я бы хотела, чтобы вы это сделали, ‒ Алек был на несколько дюймов выше шести футов и тренировался пять дней в неделю. Он бы отправил Джоша в полёт через весь терминал.
‒ Мы готовы к взлёту, ‒ произнёс Лакхлан, усаживаясь напротив нас.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что мужчины ведут какой-то невысказанный обмен мнениями над моей головой.
Мои плечи напряглись. Лакхлан, вероятно, хотел, чтобы я ушла. Он намекнул на это в зале ожидания. Если он и чувствовал это раньше, то почти наверняка чувствовал и сейчас. Кто хотел, чтобы брошенная невеста сопровождала их в отпуске?
Никто. Вот почему мне нужно было немедленно покинуть этот самолёт.
Но когда я начала садиться, Алек снова провёл ладонью по моим волосам, прижимая меня к своей груди.
‒ Выбор за тобой, Хлоя. Мы можем быть в воздухе в течение нескольких минут, если ты всё ещё хочешь продолжить путешествие. Если спросишь меня, я думаю, что тебе следует это сделать.
‒ Думаете стоит? ‒ спросила я ему в рубашку.
Лакхлан ответил низким и ровным голосом.
‒ Только если ты этого хочешь.
‒ Думаю, она хочет, ‒ Алек ещё раз лениво провёл рукой по моим волосам, и гул у меня под ухом усилился. ‒ Уехать на пару недель. Нигде так хорошо, как в Высокогорье, не отключиться от остального мира.
Это звучало чудесно. Его рука в моих волосах ощущалась чудесно. Мурашки побежали по моей коже, и мне пришлось подавить дрожь. Должно быть, он беспокоился, что мне холодно, потому что крепче обнял меня. Как только Алек это сделал, меня накрыла ещё одна волна усталости. Мои веки отяжелели, а дыхание замедлилось.
Спать. Боже, я ничего так не хотела, как заснуть в уютных объятиях Алека.
Где-то глубоко в моём мозгу зазвенел слабый тревожный звоночек. Мне не было никакого дела до объятий Алека Мюррея. Он был моим боссом. Его любовник ‒ мой другой босс ‒ сидел напротив нас.
Но когда усталость охватила меня, тревога исчезла. Я так устала.
Я побеспокоюсь о том, чтобы поступить правильно позже.
‒ Хлоя, девочка? Нам следует сказать пилоту, чтобы он взлетал?
Если бы я не была такой сонной, я бы улыбнулась. Было что-то трогательно старомодное в том, как говорил Алек, с его «следует» и шотландским акцентом. Мне никогда не надоест это слышать. И если я полечу в Шотландию прямо сейчас, я буду слышать его всё время.
Когда рука Алека пригладила мои волосы, а сон с трудом овладел моим разумом, я кивнула. Мой голос, казалось, доносился издалека, когда я сказала:
‒ Да. Скажите пилоту, чтобы взлетал.
***
В следующий раз, когда я проснулась, я лежала на боку, и в ушах у меня стоял ровный гул реактивных двигателей.
Я села, и лёгкое одеяло соскользнуло мне на талию. Я находилась в затемнённой спальне ‒ роскошной, с изящной мебелью и толстым ковром. Слева от меня была ванная комната с одним из тех встроенных ночных светильников, которые окрашивают всё в нежно-голубой цвет. Кто-то снял с меня каблуки.
И верхняя пуговица моей блузки была расстёгнута.
Моё лицо вспыхнуло. В тот же момент дверь открылась, и вошёл Алек, залив комнату жёлтым светом.
‒ Мадаинн мхат, ‒ он закрыл дверь, затем пересёк комнату и сел на край кровати. ‒ Означает «доброе утро», ‒ сказал он, подмигнув.
‒ Там, где мы находимся, сейчас утро?
Когда мои глаза привыкли к темноте, я рассмотрела его внешность. Алек был так же безупречен, как и всегда, его густые волосы были аккуратно зачёсаны назад с высокого лба.
‒ В данный момент мы находимся над Исландией, и сейчас середина ночи.
‒ Оу, ‒ он возвышался на краю кровати, его свитер плотно облегал бицепсы. Мой желудок сделал сальто.
Его пристальный взгляд скользнул по мне.
‒ Как ты себя чувствуешь?
Прилив смущения охватил меня. Я набросилась на Джоша в аэропорту, заплакала в объятиях обоих моих боссов и потеряла сознание в их самолёте. Кроме того, один из них, по-видимому, уложил меня в постель, как малыша.
Уровень унижения? Зашкаливает.
Я прочистила горло.
‒ Мне жаль, что я так заснула. Не знаю, что на меня нашло. Я никогда так не уставала.
‒ Не нужно извиняться. Ты пережила травму. Любой был бы измотан.
‒ Спасибо, ‒ прошептала я, реальность снова врезалась в меня. Как только мы приземлимся, мне нужно позвонить организаторам свадеб. Но поскольку церемония была так близка, я, вероятно, не смогу отказаться от подписанных контрактов. Слёзы защипали мне веки.