‒ Ты не имеешь к этому никакого отношения, не так ли?
На мгновение я потерял дар речи. Затем вспыхнул мой собственный гнев.
‒ Господи, чувак, конечно, нет. Я рад, что он всё просрал. Это должно было произойти, если мы хотим обеспечить её безопасность. Но я не такая большая задница, чтобы подставлять её для публичного унижения, ‒ я нахмурился, глядя на него. ‒ Как ты мог даже подумать об этом?
Лакхлан повернулся ко мне с выражением раскаяния на лице.
‒ Прости. Я знаю, ты бы не причинил ей такой боли. Но ты очаровал её в самолёте. Я чувствовал это.
‒ Я ослабил её запреты.
‒ Ты сделал гораздо больше, чем это. Я никогда не видел твой дар таким сильным.
В его словах был смысл. Хлоя была невероятно восприимчива, когда я очаровал её ‒ способность, которую я унаследовал от своей матери. Двоюродный брат гипноза, обаяние позволяло владельцу глубоко проникать в сознание субъекта, улавливать мысль или фантазию и побуждать его действовать в соответствии с ними. Его лучше всего использовать экономно, так как внушение может легко перейти в принуждение.
Судя по нахмуренному лбу Лакхлана, он беспокоился, что моё влияние на Хлою склоняется к последнему.
‒ Я был осторожен, ‒ сказал я. ‒ И я не мог позволить ей остаться в Нью-Йорке. Она была уязвима с того дня, как встретила нас. Наши враги ‒ которых, на случай, если ты забыл, очень много ‒ хотели бы вцепиться в неё когтями.
‒ Я в курсе, ‒ ответил он недовольным голосом.
‒ Что ещё более важно, эта поездка должна была дать тебе шанс наконец осознать то, что было очевидно в течение трёх месяцев, ‒ когда он ничего не сказал, я добавил: ‒ Она наша пара. Это очевидная часть.
Лакхлан на мгновение замолчал. Затем он скрестил руки на груди, его прежнее недовольство всплыло с новой силой.
‒ Тебе не следовало очаровывать её. Теперь мы никогда не узнаем, хотела ли она нас сама или потому, что ты вложил эту идею ей в голову.
‒ Ты серьёзно? ‒ я рассмеялся, пытаясь не обращать внимания на то, как напряглись мышцы Лакхлана, когда он скрестил руки на груди. ‒ Я мог бы подтолкнуть её, но она действовала в соответствии с этим, потому что хотела этого. Ты знаешь, что она видела нас вместе в тот вечер в офисе. Она не переставала думать об этом, ‒ я сдержал улыбку. У Хлои Дрексел могло быть лицо ангела, но её разум был дьявольски непослушным.
Золотые глаза Лакхлана вспыхнули, его внутренний зверь выглянул наружу.
‒ Я чувствовал запах её желания, даже когда мы ждали в терминале.
‒ Да, это верно, ‒ сказал я, ухватившись за его признание. ‒ Она хотела нас, Лакх. Я никогда в жизни не чувствовал более влажной киски.
‒ Ну, тебе это определённо понравилось.
Раздражение в его голосе заставило меня замолчать, а затем меня охватило веселье.
‒ Это то, из-за чего ты расстроен? Тебе не удалось засунуть свой член во что-нибудь?
‒ Очень зрело, Алек.
Я шагнул к нему, наши груди почти соприкоснулись.
‒ Это так, да?
‒ Это не... ‒ Лакхлан втянул воздух, когда я нашёл щель в полотенце и схватил его член. Он тут же затвердел в моей руке.
‒ Лжец, ‒ пробормотал я, поглаживая его, мой собственный член затвердел от ощущения его толстого ствола в моей ладони. Это было всё равно что держать стальную трубу, обтянутую шёлком. Нуждаясь в нём ещё больше, я раскрыл полотенце и позволил тому упасть на землю.
Лакхлан прислонился к комоду, опираясь на тыльную сторону ладоней.
‒ Перестань пытаться отвлечь меня, ‒ пробормотал он, но не сделал ни малейшего движения, чтобы прекратить мои действия.
Полностью обнажённый Лакхлан представлял собой зрелище, и на мгновение я позволил своим глазам свободно блуждать по расположенной передо мной добыче. Шесть футов четыре дюйма тёплого, мускулистого мужчины. Широкие плечи. Гладкая грудь. Мощные бёдра и набухший член. Я наклонился и поцеловал нижнюю часть его челюсти, облизывая там кожу. Он застонал и откинул голову назад, предоставляя мне лучший доступ.
‒ Мм-м, ‒ пробормотал я, прижимаясь к его горячей коже, ‒ мне нравится, когда ты пропускаешь бритье на день или два. Я мог бы захотеть немного сыпи от щетины на своей заднице, если ты не против попозже использовать свой язык с пользой. Но прямо сейчас я хочу попробовать твой член на вкус.
Лакхлан сглотнул так сильно, что это было слышно.
‒ Это плохая идея. Мы можем разбудить Хлою.
Я обхватил его яйца, лаская гладкий мешочек и внутренне улыбаясь, когда он подался бёдрами вперёд.
‒ Нет, мы не разбудим. Я уложил её спать в самолёте. Она проспит до утра и проснётся с мыслью, что сегодняшняя ночь была сном.
Он посмотрел на меня, часть желания исчезла из его глаз.
‒ Ты слишком сильно давишь, Алек. Она человек. Ты повредишь её рассудок.
‒ Я знаю, что делаю, ‒ ответил я. Как бы для демонстрации, я снова сжал его ствол.
Лакхлан положил предупреждающе руку мне на грудь.
‒ Я серьёзно. Ты опасно близок к тому, чтобы нарушить договор.
‒ Чепуха. Мы её не похищали.
‒ Ты понимаешь разницу?
Я отпустил его и отступил назад.
‒ Что это должно означать?
‒ Это не какая-то игра фейри. Выживание нашей расы зависит от договора. У нас нет женщин…
‒ Я прекрасно знаю, что у нас нет женщин, ‒ произнёс я, и мои волосы встали дыбом при упоминании народа моей матери. Я позволил частичке этой стороны моей родословной пробраться под мою кожу, моё сердце забилось быстрее, когда сила затопила мои вены. ‒ Но у нас есть наша женщина, и я делаю всё возможное, чтобы уберечь её, пока ты не перестанешь упрямиться и не признаешь, что она наша. И странно, что у тебя, похоже, не было с ней проблем, когда ты срывал с неё блузку и трахал себя кулаком у неё на глазах.
Атмосфера в комнате изменилась, жуткий заряд нарастал, как надвигающаяся буря.
Лакхлан оттолкнулся от комода, его глаза сверкали, как осколки янтаря.
‒ Следи за своим грёбаным ртом.
Я позволяю своей силе вспыхнуть ещё сильнее. В зеркале моя кожа светилась так, словно была освещена изнутри.
‒ Следи за своим, пока я не закрыл его за тебя.
‒ Если ты думаешь угрожать мне, принц, советую подумать ещё раз.
Я шагнул к нему, мой голос отдавался эхом потусторонней силы. И это было подходящее описание, потому что оно пришло из совершенно другого мира.
‒ Я не нуждаюсь в твоих советах, чудовище.
Резкое движение, а затем моя голова резко повернулась, кровь брызнула на ковёр Обюссона. Даже когда я споткнулся, почувствовал укол сожаления о нанесённом ущербе. Я сам купил это изделие в мастерской во Франции задолго до того, как знаменитые ковры носили название деревни, где они производились.
Что-то врезалось мне в плечо, я снова споткнулся и чуть не упал. Я удержал себя и развернулась как раз в тот момент, когда Лакхлан снова замахнулся. На этот раз я пригнулся, а затем вскочил и ударил его кулаком в рёбра.
Он заворчал и отшатнулся, его глаза были как расплавленное золото. Он вытянул руки по швам, готовый снова броситься в атаку.
‒ Ты уверен, что хочешь это сделать?
‒ Ты что, спятил? Ты ударил меня. Может быть, это слишком сложная концепция для твоего примитивного мозга, чтобы...
Он подошёл ко мне незаметно, опустив плечо в последнюю секунду и схватив меня примерно посередине. Моя спина ударилась о пол, заставив мои лёгкие издать стон. Прежде чем он успел сделать ещё одно движение, я перевернул его под себя и пригвоздил правым хуком.
‒ Возвращаю услугу, ‒ проворчал я, боль пронзила мои костяшки пальцев.
Лакхлан оттолкнул меня от себя, и я вскочил на ноги и отскочил назад, прежде чем он смог нанести удар. Он размахнул ногами и сделал выпад, как чёртов ниндзя, затем двинулся на меня со сжатыми кулаками.