– Спасибо, друзья, за такой подарок! – Лала склонилась, переобнимала всех волков ещё раз. – Ну, бегите, мои хорошие, а то волчата небось заждались.
Волки посеменили прочь.
– Красиво было, правда, Рун? – обернулась Лала к Руну, лучась теплом. Глазки её озорно блестели. – Прямо новый инструмент получился. Волкофон.
– Чудо как есть, – тихо отозвался Рун, всё ещё не в силах прийти в себя от произошедшего.
– Даже и не мечтай! – с чувством возразила Лала. – Это ни капельки не волшебство! Они волки, они выли, как им и положено, не разговаривали, никаких чудес я не устраивала.
– Нет, нет, Лала, я не о том. Красивая была музыка. Вот и чудо. Для меня, – поспешил заверить её он.
– Да, очень красиво вышло! Прям в душу проникало! – разулыбавшись, согласилась Лала. – Хорошие они звери, сильные волей и сердцем. Отсюда и красота.
Неожиданно лицо Руна стало озабоченным. Он встревожено уставился на неё.
– Что? – с недоумением спросила Лала.
– Что как у меня теперь опять магии для тебя не стало?
Он подошёл торопливо и обнял её.
– Ну как? – в его голосе слышалось волнение.
– Всё хорошо, Рун. Всё как всегда.
Рун облегчённо вздохнул.
– Это просто музыка, Рун, не чудо. А если и чудо, то их, а не моё, волков, – счастливо объяснила Лала.
Так они стояли, держа друг друга. Вокруг негромко шумели листвой деревья. Птичка пела где-то над головой. В воздухе витал запах трав и лета.
– Лала, – произнёс вдруг Рун.
– Что, милый Рун? – мягким тоном осведомилась она.
– А если на медведях сыграть?
– На медведях? Лучше не надо, Рун, – умиротворённо сказала Лала. – Поверь мне на слово.
– Рун, – вскоре уж она позвала его.
– Что?
– Не обжигают боле тебя объятия со мной?
– Да обжигают. Но уже привык. Пожалуй лучше так. Чем вовсе без огня.
***
Поутру Лала снова надумала сменить платье. Руну ничего не оставалось, как сесть к ней спиной и ждать. В этот раз дело у неё определённо не заладилось, Рун слышал, как она то вздохнёт, то скажет огорчённо что-то. Время шло и шло, и конца этому не было.
– Лала, долго ещё? – не выдержал он всё же.
– Рун, ну потерпи, для тебя же стараюсь, – с укором отозвалась Лала.
Прошло ещё сколько-то минут, как вдруг она тихо ахнула и замолчала.
– Что, Лала? – обеспокоился Рун.
– Что, что! – расстроено бросила она. – Вот зачем ты меня поторопил, Рун? Добился, чего хотел!? Зажмуривайся теперь крепко-накрепко, а то я… совсем без магии.
Рун так и застыл, с озадаченным выражением лица. Пока он пребывал в растерянных сомнениях, всерьёз она или нет, Лала подлетела вплотную, он услышал шелест её крыльев, смолкший в шаге сзади.
– Подожди, не оборачивайся пока, Рун, – произнесла она смущённым голоском. – Встань.
Он неуверенно поднялся на ноги, чувствуя, как от волнения трепыхается сердце.
– Зажмурься хорошенько. Зажмурился?
– Ага, – вымолвил Рун с трудом.
– Тогда обернись.
Он послушался. Медленно повернулся, замер в напряжённом ожидании, почувствовал, как она припала к нему, и обхватил её руками.
– Счастливчик! – буркнула Лала. – Ты хоть понимаешь, что до тебя наверное никто из людей никогда не обнимал фею… вот так.
– Может хоть одним глазком, Лала? – жалостливо попросил Рун.
– Рун, пожалуйста! – с испугом воскликнула Лала. – Мы вовек уже не помиримся, если глянешь. А я ведь без магии совсем. Даже и защитить себя не смогу.
– Лала, да я же шучу. Ты же знаешь…наверное. Я тебя ни за что не обижу, – сказал он мягко.
– Знаю, Рун, – вздохнула Лала. – Знаю наверняка. Но всё равно не шути так больше.
– Не буду.
Они оба замолчали. В отсутствие зрения остальные органы восприятия словно обостряются. Отчётливей доносятся звуки, запахи, отчётливее слышатся чувства. Где-то пчёлка жужжит, поскрипывает стволом дерево, птички в вышине как всегда исполняют гимны новому дню. Пахнет листвой и мхами, хотя более всего ноздри улавливают нежное благоухание Лалы, напоминающее ароматы полевых цветов. Рун ощущал телом тепло её тела, пальцами шёлк её опущенных крыльев и волос. В общем-то, когда зажмуренный, и разницы особо никакой, в чём она. Должно быть никакой. Но разница почему-то была. И большая.
– И долго нам обниматься? – негромко поинтересовался он.
– Сколько потребуется, Рун, – заявила Лала категоричным тоном. – Не буду же я летать… без ничего. Ох, зря я не учила бытовую магию. Как же жалею теперь! Всё бы отдала, чтобы уметь. Вернусь домой, сразу начну практиковаться.
– Надеюсь, охотник никакой мимо не пройдёт. А то вот удивится, – подумал вслух Рун.
– Ну Рун же! – взмолилась Лала.
– Да я ведь не шучу, Лала. Тоже бы не хотел. Чтоб так было.
Вскоре магия объятий всё же сделала своё дело, и Лала стала умиротворённой и счастливой.
– Сегодня от тебя больше всего магии, Рун. Вон как разволновался. Ножки подкашиваются у меня. И крылышки не держат.
– Придётся нам теперь каждый день так делать, чтоб магии побольше было, – проронил Рун.
– Размечтался! Один раз подфартило, больше такого не случится.
– А что, ты теперь всегда в одном платье будешь ходить? – усмехнулся он.
– Просто впредь буду поосторожней. Самоуверенность подводит. Думала, вряд ли такое произойдёт. А тут ты поторопил, и… вот.
– Может ты это всё нарочно сделала? Чтоб поволновался, чтоб влюбился быстрее.
– Рун, феи не подлые. И нам тоже бывает стыдно. Мне очень стыдно сейчас. Просто ничего уж не поделаешь. Знаешь, некоторым парням понравилось бы, если б девушка такое сделала чтобы их охмурить. Для них это была бы не подлость, а приятное. Потешило бы самолюбие. Ты же пожалуй и обидеться бы мог. Ребёнок ты ещё, Рун. Феи не обижают людей. Феи добрые. Я бы не стала тебя обижать. Всё же говорю, как есть, что влюбить тебя хочу. Иначе никак нельзя с тобой.