– До свидания, дорогие мои, – попрощалась Лала. – Устала, отдыхать пойду. А чудо ещё несколько минут побудет с вами. А потом исчезнет. Простите коли что не так. И я хочу просить вас всех сердечно. Вы постарайтесь с завтрашнего дня поменьше обращать вниманье на меня. Не слишком сильно. По возможности. Если начнут за мной ходить гурьбой всё время, мне будет тяжело. Ещё раз до свиданья.
Люди тоже стали прощаться с Лалой растроганно и благодарить её. Лала сделала пред ними воздушный реверанс, Рун отвесил поклон. И они направились к калитке. Барон со свитой всё ещё был тут.
– А вы всё ждёте, добрый лорд. И господа, – тепло сказала Лала. – Мне очень лестно. Прошу вас, не серчайте на меня, и не сочтите за неуваженье, но я сейчас вас не могу принять. Устала, нету сил. Через денёчек я к вам прилечу. На целый день, если хотите.
– Хочу, мечтаю, грежу, жажду, на целый день, на год, на век стать счастлив чести видеть вас своею гостьей, – горячо поведал барон. – Вам не за что пред нами извиняться, госпожа. Это уж вы простите нас за то, что и мы тоже со всей толпой зевак стоим тут, утомляя вас.
– Моей усталости сегодняшней причина совсем не в том, что вы стоите здесь. Поверьте, мне приятно очень ваше внимание, – искренне и душевно заверила Лала. – До свидания, милорд.
Она сделала свой чудной воздушный реверанс, Рун поклонился в пояс господам. Господа поклонились Лале, барон расшаркался в сложном галантном поклоне.
– До послезавтра, госпожа Лаланна. И благодарю, что вы сочли возможным мои края почтить своим визитом. Большая честь.
– Милорд, – улыбнулась Лала. – То что я здесь, заслуга не моя. А вот его. Моего суженого. Руна.
Барон посмотрел на Руна с некоторым удивлением, словно впервые осознал, что оказывается тут есть ещё кто-то, причём так рядом.
– Спасибо, парень, – не растерявшись, произнёс он не без доли юмора, усмехнувшись про себя, что выражает признательность деревенщине-холопу.
А вот Руну было не до смеха, он смущённо молча снова поклонился в пояс. После они с Лалой наконец миновали спасительную калитку и вскоре скрылись от всех за дверью. Оба они остановились прямо в сенях, не в силах боле передвигаться. Лала даже опустилась с крыльев на ноги. Рун чувствовал себя полностью опустошённым.
– Устала? – спросил он тихо.
– Очень, – еле слышно ответила Лала.
– Хочешь, обниму.
– Конечно, – молвила она тепло.
Он прижал её к себе.
– Так гораздо легче, – с ещё большей теплотой проговорила она утомлённым голосом.
– Мне тоже, – улыбнулся Рун. – Осталось хоть немного магии?
– Почти ни капли, Рун. Но мне не жалко. Красиво было. И чудесно. И детки так смеялись. По-моему неплохо получилось.
– Всегда меня ты удивляешь, Лала. Своею магией. Дорожка из светящихся цветов. Забавные созданья из яичек. Такого даже в сказках не услышишь. Включая те, которые про фей.
– Ты просто не был в нашем мире, Рун. В моей стране. У меня в… дома. Там много всякого такого. Что тут никак не наколдуешь. Это счастливое колдовство. Чтобы его творить, нужно быть счастливой. Или быть рядом с тем, кто очень дорог. От кого трепетно сердечку. И нужен повод. Или праздник. Какой-нибудь. Помолвка, например, или вот детки, собравшиеся фею посмотреть впервые. Что-то особенное, значимое.
Она вздохнула.
– Хочешь прилечь? – участливо спросил Рун.
– Хочу. Но лучше постоим ещё. А то уляжемся, а тут твоя бабуля. Придёт. А я хочу объятий. Поболе, чем лежать, Рун. Мне легче в них.
– Хорошая моя, – ласково произнёс он.
– Любимый мой, – ответствовала Лала с умиротворённой нежностью.
– Довольно искренно как будто прозвучало, – порадовался Рун.
– Да искренно, мой зайка, искренно, – добродушно улыбнулась Лала.
***
На землю опустился поздний вечер. Луна взошла, заглядывая в окна. Горели ярко масляные лампы. Барон сидел в своих покоях, задумчиво поглаживая подбородок. Недавно дети спать ушли в опочивальни, блестя восторженно глазами от рассказа о доброй фее и о чудесах её, взволнованные радостною вестью, что собирается она с визитом в замок. Приятные моменты жизни, когда тебе внимают благодарно, с счастливым изумлением на лицах, те кто тебе столь важен. Приятно было им о ней поведать. И сам как будто снова пережил. Событья удивительные эти.
– Ваша милость, – вдруг постучали в дверь.