– Лала, – позвал вдруг Рун задумчиво.
– Что, мой славный?
– Получается, твоё сердце как бы и свободно.
– Ты о чём? – не поняла она.
– Ну, раз ты не можешь полюбить меня, как полагается. Из-за того, что я человек. Раз это какая-то не та любовь. Та ведь бывает только одна. Значит, если мы, допустим, встретим кого-то из ваших краёв, любого мужчину, есть шанс, что в тебе пробудятся чувства, ты воспылаешь к нему. Бац, и всё, и Рун забыт. Сердце-то твоё мной не занято.
– Ой, Рун, а ведь так и правда может быть, – Лала аж села от удивления. – Истинная любовь всё побеждает и всё затмевает.
– Вот тебе и ангельская любовь, – вздохнул он. – Какая-то она… ненадёжная.
– Я бы этого не хотела, мой смелый лев. Будем надеяться, что этого не произойдёт, – приободрила его Лала.
– Не хотела бы полюбить? Не верю, – озвучил свои сомнения Рун.
– Ну, милый, зачем всё так усложнять? – ласково посмотрела она на него. – Придумывать себе что-то и переживать из-за этого. Сейчас всё замечательно, правда ведь? Я тебя люблю. Разве этого мало? Я уже жила в своей стране, как ты помнишь. И что-то ни к кому не воспылала. С чего ты взял, что вдруг воспылаю к первому встречному из нашего мира здесь? Которого к тому же надо ещё и умудриться встретить. Я люблю тебя. Я счастлива. Зачем мне хотеть сейчас влюбиться в кого-то другого? Я постараюсь не влюбляться, заинька. Правда.
– Прости, малышка, – повинился Рун. – Просто… так не хочется потерять тебя.
– Тогда и не теряй, глупый, – с нежностью сказала Лала. И вдруг её личико стало очень озабоченным. – Ой, Рун, а ведь это и про тебя верно. Из-за проклятья твоё сердце тоже свободно. Увидишь девушку какую, она тебе состроит глазки, и всё, и ты потерян для меня. Одна, без магии, без объятий. Без возлюбленного. Беззащитная и несчастная. Останусь.
– Так не будет, – покачал он головой.
– Будет, Рун, – опечаленным голоском возразила Лала. – Это ваш мир, тут кругом ваши девушки. Это хорошо, пока мы в лесу всё больше. Или в вашей деревне, где все к тебе дурно относились. Мне тебя никак не удержать.
На последних словах она совершенно пала духом. В её взгляде отражались бесконечное огорчение и испуг.
– Лала, я тебя не брошу ни за что, – твёрдо заверил Рун.
– Конечно! – с горькой иронией отозвалась она. – И будешь обнимать при той, что любишь? И будешь чувствовать ко мне такое, что магию в объятьях пробуждает? Когда все мысли лишь о ней? Ты, Рун, хороший, но тебе придётся выбирать. И твоё сердце выберет другую.
– Но я же не влюблялся до тебя.
– Ты жил в лесу, в кого бы ты влюблялся? В медведицу? – Лала отодвинулась от него, с подавленным видом.
– Лала, ну что ты, милая, – Рун привстал, попытался обнять её, но она не далась.
– Лала, – попросил он ласковым тоном.
– Не прикасайся ко мне! – гневно и обиженно воскликнула она. – Уходи! Знать тебя не хочу!
У Руна дрогнули губы, лицо стало отрешённым. Он поднялся и направился вглубь леса. Лала в его сторону даже не посмотрела.
Отойдя шагов может на сто, может на двести, Рун наконец остановился. На сердце у него было тоскливо, темнее тёмного. Он опустился наземь меж деревьев, уставившись в одну точку невидящим взором. Думы думал невесёлые. Вот как так может быть? Вроде бы только что душа от счастья пела. И на тебе, аж бедная саднит, аж ноет, аж огнём жжёт, столь ей тяжко. Безумие. Ну до чего всё странно, когда ты с девушкой. Ни в жизнь не угадаешь, каких ещё сюрпризов ожидать.
Внезапно подле него появилась рысь. Застыла на месте, изучая внимательными глазами. В любой другой момент он был бы изумлён и, пожалуй, испуган, несмотря на договор со зверьми. Рысь существо опасное, даже медведь, тот, с кем договор заключали, выражал сомнения на их счёт. Но сейчас Рун был так занят своими печалями, что никаких внутренних реакций в нём даже не возникло.
– Вот, – жалостливо обратился он к четвероногой гостье. – Рассердилась на меня. Ни за что! Разве я в чём-то виноват!? Нет. Вот так фея.
Рысь подошла вплотную, лизнула его в лицо, и затем села рядом.
– Хоть кто-то мне рад, – грустно заметил Рун. – Спасибо. Почему мне так плохо? И всегда из-за неё. И хорошо, и плохо, и счастлив, и несчастен, всегда лишь из-за неё. Наваждение какое-то. Так и кидает из крайности в крайность. Не зря говорят: «от любви до ненависти один шаг». Только это не совсем верно, по-моему. Нельзя возненавидеть того, кто столь дорог. Я бы сказал, в любви от нежностей до ссоры один малюсенький шажочек. А вот обратно путь неблизкий порою может оказаться. Особенно, коль нет виновных, и не за что просить прощенья. В прошлый раз кое-как помирились. Ито не без посторонней помощи. А теперь как будем? Вот вернусь я сейчас к ней, а магии-то нет. И станет на меня обижаться уже за это. Рассоримся ещё сильнее. И как потом мириться? В объятьях? Как они могут помочь, если лишь чувства горькие в нас будут пробуждать друг от друга? Если бы во мне была магия, Лала стала бы счастлива, и всё дурное сразу позабыла. Но магии-то нет. Всегда исчезает, когда расстроен из-за неё. По-моему, это конец. Уж не вернуть того, что было между нами. Близость держится на доверии, а если оно уходит… Это вот как с вашим братом, со зверьми. Ты сейчас со мной, потому что веришь, что не обижу. А обидь я тебя хоть раз, и уже не подойдёшь никогда боле. Правда же?