— Вы про Лалу хотите поговорить? С ней что-то случилось? — заволновался он.
— Подойди ближе что ли, — молвила русалка требовательным тоном.
Он приблизился вплотную к кромке воды.
— Ты почто обидел такое невинное создание!? — укорила его чешуйчатая девица. — Утопить тебя мало! Сидит на берегу, рыдает, ничем её не утешить. Иди к ней, проси прощения.
— Я не могу, — растерянно возразил Рун. — Она не одета.
— Ну и что. Это стоит её слёз? Иди к ней.
— Вы не понимаете, вы всегда без одежды. Это её оскорбит… страшно. Она меня тогда точно никогда не простит. Она меня возненавидит.
Русалка осуждающе покачала головой.
— Что между вами двумя произошло?
— Это довольно трудно объяснить, — расстроено ответил Рун. — Сложно это объяснить.
— Мужчина ты или кто? Подбери уж слова.
Рун ненадолго углубился в размышления.
— Вы знаете, что она фея объятий? — спросил он.
— Конечно.
— Ей нужно много объятий. Она от этого счастлива становится. Проблема в том, что она… мне… так нравится… что мне… стало больно её обнимать. Не могу я этого больше делать так как раньше. Раньше счастлив был, а сейчас больно. И я не знаю, как ей это объяснить. Нет способа. Теперь она думает, я на неё обижен чем-то, но знает, что не на что мне на неё обижаться, и обижается от этого на меня. Вот и всё.
— Так бы и сказал ей, что влюблён. Она бы счастлива была.
— Так в том то и дело, что не влюблён. Просто… она мне дорога очень. А ей дороги лишь мои объятья. Оттого и больно.
Русалка задумчиво посмотрела на него.
— Поплыву, попробую с ней поговорить. А ты будь здесь.
Она нырнула и исчезла в глубине, плеснув хвостом. Рун снова сел спиной к воде. Теперь, когда он знал, что Лала в порядке и не одна, ему стало гораздо легче. Он расслабился и успокоился. Просто сидел и ждал. Пахло водорослями. Солнышко припекало, пробиваясь жаром лучей сквозь одежду. Было безветрие, деревья стояли неподвижно. Иногда из леса раздавался стук дятла. А затем смолкал. Один раз кукушка начала отсчитывать кому-то года. Много насчитала, прежде чем перестать. После неё утки покрякали недолго где-то на отдалении. Время шло и шло, а Лалы всё не было. Но вот наконец Рун всё же услышал приближающийся знакомый шелест крыльев.
— Прости меня, Рун, что заставила столько ждать, — произнесла Лала мягко.
— Да ничего, — вздохнул он.
Она взяла свою одежду, протянув ручку у него из-за спины. Рун почувствовал щекочущее прикосновение её волос. Потом слышал, как она шуршит платьем.
— Я всё. Можешь смотреть, — сообщила Лала вскоре.
Он встал, распрямив затёкшие ноги. Повернулся к ней. Её личико было спокойным и немного печальным.
— Знаешь, Рун… — тихо промолвила она.
— Что, Лала?
— Как-то уж всё сложно стало между нами. К чему всё это?
— Прости, моя вина. Я человек, мне тяжело находиться подле такого небесного созданья.
— И что нам делать?
— А ничего, — пожал плечами Рун. — Пройдем дальше, и всё. Дойдём до города, сама решишь. Просто не жди от меня, что я буду прям счастлив от того, что ты рядом. Я счастлив, но мне и грустно. Что тут такого? Ты всё равно мне друг. И я хочу тебе помочь. Тут можешь даже не сомневаться. Я буду помогать тебе всегда, пока захочешь. Но от объятий с тобой мне… грустно порой бывает. Не счастлив я от них, как ты. В этом разница между нами.
— Странный ты, Рун. Другой бы умер от восторга и осознания великой чести, когда б ему обнять меня пришлось.
— Надеюсь, ты найдёшь этого другого. Даже помогу искать с удовольствием. Я думаю, найти будет не трудно.
— Чтож, ладно. Больше мы с тобой обниматься не будем. Никогда.
— А крылья перестанут работать, что тогда?
— Ножками пойду.
— А станешь замарашкой, дождик промочит, что тогда?
— Замарашкой нехочу, — буркнула она.
— Никуда нам друг от друга не деться. Пока что. И от объятий. Чёрт! Совсем забыл!
— Что? — обеспокоилась Лала.
— У меня же была твоя одежда. И я как раз люблю рыбачить. Забыл три желания потребовать. А я ведь, кстати, не женат.
— Не повезло тебе, — с улыбкой сочувственно покачала головой Лала.
— Не хочешь ещё искупаться? Вода — прям молоко!
— Размечтался! Сам иди купайся.
— Мне нельзя, на меня русалки сердиты. Утопят ещё.
— Они добрые, — поведала Лала. — Утешали меня. Правда потом так увлеклись, обсуждая твои чувства ко мне, Рун, что забыли и про меня, запутались сами и меня совсем запутали. Не любит, но страдает. Так бывает? Чего же тебе надо от меня, Рун?