— Спасибо, хорошие мои, — растроганно поблагодарила животных Лала.
Очи её блестели от выступивших слёз. Чёрный кот изрёк с достоинством «мяу», поклонился, остальные звери выполнили поклоны вслед за ним, и стали разбредаться и разлетаться в разные стороны, имея очень довольные выражения мордочек. Толпа ожила, разразившись гомоном восторженных возбуждённых голосов. Рун закрыл окно. Лала смотрела на него с мокрыми глазками и улыбалась, ничего не говоря. Он шагнул к ней, прижал к себе. Она лишь вздохнула, сияя счастливо. Так они стояли, согревая друг друга, под звуки растревоженных людских масс и взволнованный стук своих сердец.
— А я не кричал «хэй», — тихо сказал Рун не без ноток доброй грусти.
— А ты бы хотел?
— Пожалуй да.
— И я тоже не кричала, — посетовала Лала, глядя на него тепло, и нежно, и чувствами светлыми исполнено. — Мы словно остались чуточку в стороне от общего веселья. Но это ничего. Всё равно было… замечательно. Правда?
— Я это на всю жизнь запомню.
— И я.
— Уходить нам надо, лебёдушка моя, — молвил Рун с сожалением. — Пока народ весь снаружи. Я предлагаю сегодня не есть здесь, а попросить такую еду, какую можно взять с собой. И уже за городом подкрепиться.
— Кушать хочется, — мягко пожаловалась Лала. — Всё равно на улице вон сколько людей. Никак не минуешь.
— Не можешь меня заколдовать, чтобы народ не видел?
— Нет, любовь моя. Я сейчас очень счастлива. Только счастливое волшебство могу творить. Красивенькое что-то.
— Боюсь я, милая, оставаться. По улице прошмыгнём быстро. А тут… как в ловушке. Не по себе.
— Я тебя защищу, Рун.
— Красивым волшебством?
— Каким-нибудь.
— Ну, если ты настаиваешь поесть здесь, — Рун хитро улыбнулся, изобразив мечтательность. — Вая принесёт еду, станет мне глазки строить, говорить ласково.
— Покушаем в лесу, — сразу приняла решение Лала.
Рун рассмеялся.
— Тогда надо выходить, солнышко моё синеглазое, — нежно произнёс он.
Через пару минут они уж были в харчевне. И в этот раз расчёт Руна оправдался, из людей здесь присутствовали лишь Уго да жена его. Обсуждали что-то живо, оба с взбудораженными счастливыми лицами. Оба уставились тут же на Руна, замолчав, лишь он появился. Глядели пристально, в ожидании.
— Мне бы еды какой. Только в дорогу, ту, что можно унести, — попросил он вежливо.
— Собери чего-нибудь, получше, — обратился к супруге Уго.
Та кивнула и удалилась.
— Уходишь? — спросил Уго дружелюбно, не без доли опечаленности.
— Ага, — отозвался Рун. — Нет у вас чёрного хода?
— Можно выйти через дворы. Но тебе это ничего не даст, поверь, заметят сразу. Толпа о-го-го как растянулась, — сообщил Уго. — Выходи отсюда. Так будет… правильней.
— Ну… ладно. А как попасть в обитель магов, не подскажете?
— Идёшь к центральным воротам. И по дороге налево. Вдоль реки. Через пару дней пути будет развилка. Прямо пойдёшь, в большой город попадёшь. А направо, как раз к обители. Она там рядом совсем. От развилки уже и видно.
— Спасибо.
— Хочешь учиться магии?
— Не совсем. Дело там есть, — признался Рун.
Уго закивал понимающе.
— Котик, тебе нужно рассказать ему про таракашек. Скажи, что ему нельзя их обижать теперь. И его близким, — попросила Лала. — Вряд ли он сам догадается. И тогда чудо просто пропадёт.
— Дяденька Уго, у меня есть к вам важный разговор, — поведал Рун сдержанным тоном.
— И какой же? — удивился Уго.
— Помните, вы загадывали желание стать предводителем тараканов? Так вот, оно сбудется. Сегодня.
Уго смотрел на него озадаченно и молчал.
— Сегодня к вам придут тараканы под ваше предводительство, — продолжил Рун. — Станут вас слушаться и служить вам. Но если вы начнёте их давить, или кто-то из вашей семьи, они обидятся и уйдут. И боле не поверят вам. С этого момента вам нужно очень аккуратно обходиться с тараканами.
— Кто ты, парень? — с испуганным благоговением пролепетал Уго.
На его лице отражалась полная растерянность.
— Да я-то никто, — вздохнул Рун. — Я тут вообще ни при чём. Я кое с кем дружу. Кого вы не видите. Он это делает, а думают на меня.
— С невидимым? — совсем струхнул Уго. — И кто это?
— Скажи ему, милый. Не стоит пугать человека, — промолвила Лала. — Он хороший.
Рун призадумался.
— Я вам открою, кто это, ежели поклянётесь месяц не рассказывать никому о нём, — озвучил он своё решение. — Там нет ничего дурного, не бойтесь. Это из-за толпы. Поглядите, что творится. Нам совсем не надо, чтобы за нами народ постоянно волочился.