Казалось, Поль понимал, что она пришла сообщить что-то серьезное, и выжидательно молчал. От этого Джин еще труднее было начать разговор. Но наконец она взглянула ему в глаза и сдавленно произнесла:
— Поль, почему… почему бы тебе не заняться со мной любовью?
На лице его мгновенно мелькнуло, но тут же исчезло выражение мучительного страдания.
— Ты не представляешь, как сильно я этого хочу. Но я вижу, что ты еще не готова. Да, я знаю, на простом физиологическом уровне ты желаешь нашей близости, и, наверное, так было уже с первого дня нашей встречи. Но на уровне эмоций я чувствую, что ты еще колеблешься. Разве я не прав?
Джин задумалась, заставив себя посмотреть правде в глаза.
— Да, — призналась она наконец.
— Вот видишь. Мы сейчас довольно хорошо знаем друг друга, но до полного взаимного комфорта еще далеко. Заниматься любовью, не достигнув этого уровня, значило бы рубить сук, на котором сидим.
Нахмурившись, она вспомнила их первую неудачную попытку в ее спальне.
— Наверное, меня взволновало то, что ты отступился от меня… что ты не хочешь меня больше. Это глупо, да?
— Конечно, глупо, — подтвердил он. — Вряд ли мужчина может желать женщину больше, чем я желаю тебя сейчас. Но ты должна быть готова отдаться полностью, забыв про все свои скрытые страхи. Я хочу дать тебе столько времени, сколько тебе нужно, Джин… но, видит Бог, ожидание — это пытка!
У нее отлегло от сердца, и она улыбнулась. Поль все так же мечтает о ней! Он не забыл об их договоре.
— А теперь, зеленоглазка, иди спать и не мешай мне читать. Вряд ли я смогу долго выдержать эту сладкую муку — быть так близко от тебя.
Улыбаясь, она послушно вышла из кабинета.
Однако следующее утро принесло с собой новые тревоги. В машине, когда они ехали в Бордо к Лоуэллу, Джин вдруг поняла, что у них может не хватить времени на осуществление своего договора.
Лоуэлл лежал в больнице уже больше недели и наверняка уже скоро окрепнет для поездки домой, где лечение продолжит доктор Сандерс. А как же ее отношения с Полем? Появится ли когда-нибудь у Джин возможность снова приехать сюда и увидеться с ним? В Штатах на ее плечи, безусловно, навалится еще более тяжкое бремя управления «Саммитом», чем раньше.
Они вышли из «ягуара» на стоянке перед больницей, и Джин впервые почувствовала, что не слишком жаждет встречи с дядей. Каждый день медсестры передавали обнадеживающие отчеты доктора Пьерара, и сегодня ей даже не хотелось их слушать.
Однако, подойдя к палате Лоуэлла, они удивленно замерли в дверях. Кровать его была обставлена множеством сложных медицинских приборов. От датчиков, привязанных к его груди и запястьям, тянулись проводочки к аппарату на передвижной подставке, где на мониторе воспроизводилось его сердцебиение. Над больным висела капельница с внутривенным раствором, а рядом лежали кислородный баллон и маска.
— У вас есть только пять минут, — предупредила их сестра.
Обменявшись взглядами, Поль и Джин вошли в палату.
— Что все это значит? — бодро спросил Поль. Лоуэлл посмотрел на них мутным взглядом. Чувствовалось, что он не сразу узнал их.
— Какая-то чертовская глупость. Не понимаю, что они хотят.
Его слова звучали почти невнятным бормотанием, и Джин с тревогой взглянула на Поля. Пока тот отчитывался за их вчерашние поездки, она выскользнула из палаты, чтобы найти доктора Пьерара.
Он был у себя в кабинете в перерыве между обходами и поднялся из-за стола, чтобы пожать ей руку.
— Bonjour, mademoiselle. Рад снова вас видеть.
— Что случилось с моим дядей? — выпалила она, отбросив формальности.
Он тут же надел на лицо профессиональную маску.
— Рано утром после пробуждения у вашего дяди случился легкий сердечный приступ. Его вряд ли можно назвать инфарктом, но тем не менее я предпринял некоторые меры предосторожности. Как вы видели, приборы контролируют его состояние, и я временно назначил ему капельницу с валиумом. Надеюсь, завтра уже все будет в порядке, тогда мы отменим лекарство. Поэтому нет особых причин для волнений.
— Доктор, должны ли мы начинать готовиться к перелету в США? Может, нам надо нанять для сопровождения медсестру?
— Однозначно нет! — заявил он решительно. — Риск слишком велик. Если в самолете с ним случится еще один приступ, там не будет необходимых средств помощи. Нет, вашему дяде было бы лучше задержаться во Франции. Принимая во внимание сегодняшний инцидент, я бы порекомендовал вам оставить его еще дней на пять как минимум. У вас есть такая возможность?
Джин вкратце рассказала о соглашении с Полем. Доктор Пьерар улыбнулся.
— О да, мистер Бюдье! Ваш дядя несколько раз упоминал о нем. Похоже, он очень высокого мнения о вашем дружке.
«Дружке»? Такое определение удивило Джин, но она промолчала. Видимо, Лоуэлл несколько искаженно представил доктору их отношения, и это лишний раз доказывало неуемное стремление дяди видеть ее влюбленной в неотразимого француза.
Чуть позже, в машине, когда они ехали к первому пункту их делового маршрута, Джин погрузилась в раздумья. Лоуэлл был бы рад, узнав, что его надежды полностью оправдались.
Честно оценивая свои чувства, она должна была признать, что по уши влюблена, хотя почему-то это ее не очень радовало.
Казалось, Поль прочитал ее мысли.
— Знаю, зеленоглазка, мне тоже не по себе, — сказал он, взглянув на нее.
— Ах, Поль, я чувствую себя такой виноватой. Где-то в глубине души я будто торжествую оттого, что случилось это несчастье. Но это же скверно.
— Думаю, тебе не стоит корить себя. В конце концов в том, что у твоего дяди плохое сердце, нет ничьей вины. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. И вполне естественно, что ты радуешься этому. По крайней мере у нас с тобой будет больше времени.
— Пожалуй, и вправду: нет худа без добра. Но я предпочитаю замечать только «добро» и не заботиться о том, что «худо».
— Да, — согласился Поль, слегка нахмурившись.
Глава 7
Состояние Лоуэлла быстро улучшалось. На следующий день хоть и был у него очень утомленный вид, но все же он явно шел на поправку. Вина, которая вчера мучила Джин, исчезла, и она переключила все свое внимание на Поля. Ей хотелось насладиться каждой драгоценной минутой из тех, что им осталось быть вместе.
Поль, как и обещал, ни разу не нарушил их договоренности. Только иногда в его глазах мелькало яростное желание, которое ему едва удавалось сдерживать.
Однажды вечером, после дальней поездки к югу от Бордо, они остались в городе и пообедали в великолепном ресторане, который специализировался на nouvell cuisine[12] — легких новых блюдах, революционизировавших традиционную французскую haute cuisine.[13] Пока они ждали кофе, Джин разглядывала Поля, втайне восхищаясь элегантным видом своего спутника.
Заглянув в его глаза, которые тоже исподтишка изучали ее, Джин заметила в них затаенную печаль. Ей вдруг ясно представилось, как он жестоко страдает, разрываясь между отчаянным желанием и необходимостью ждать.
Потянувшись через стол, она прикоснулась к его руке. Сердце ее так сжалось от любви, что, казалось, сейчас не выдержит и разорвется. Джин захотелось вдруг излить переполнявшие душу чувства, но что-то остановило ее на полуслове.
Казалось, он понял, что его ранимость открылась, и, как бы надевая на себя защитную маску, вернулся к своей обычной небрежно-ироничной манере.
Но даже того откровенно любящего взгляда ей оказалось достаточно, чтобы понять силу его любви. Дни летели неумолимо быстро, пока она нежилась в теплых лучах его внимания. Постепенно погребок «Саммита» пополнялся множеством новых вин, при этом все расходы укладывались в ограниченные рамки их бюджета.
Лоуэлл был в восторге, хотя Джин понимала, что их «удача» объясняется скорее умением Поля торговаться, чем обычным везением. Поль даже нашел время купить в соседнем поместье подержанный трактор, бывший хозяин которого перегнал его к Ла Бруилю.