– Глисене было нехорошо почти месяц, – сказала Мараса Арвину. Она повернулась к барону. – Надо было вызвать меня.
– Её болезнь – сущий пустяк, – ответил барон. В голосе улавливалось раздражение. Насколько показалось Арвину, этот вопрос барон с советницей обсуждали уже не впервые. – Слабые боли в животе. Ничего такого, что потребовало бы магического вмешательства.
– В животе? – рассеянно переспросил Арвин. – Кажется, вы только что говорили про головную боль.
Но ни барон, ни Мараса, не слушали его. Женщина сердито зыркала на Крушилу.
– Простой осмотр мог бы избавить Глисену от многих неприятностей.
– Головная боль была поводом избавиться от слуг, – проворчал барон. – Говорю тебе, Глисена сбежала!
Мараса сверкнула глазами.
– Как ты можешь быть уверен? Во дворец могли просочиться шпионы Вианара и похитить её. Неважно, была ли её головная боль настоящей или предлогом. Если бы в тот вечер ты меня вызвал…
– Хватит, Высший Смотритель Феррентио! – вскричал Крушила. – Он отвернулся, избегая пересекаться взглядом со жрицей. Вместо этого он уставился в стену, пытаясь взять себя в руки.
Мараса мягко коснулась его руки.
– Вы с Глисеной опять поссорились, да?
– Да, – со вздохом ответил Крушила.
Арвин приподнял брови. Ничего себе, «спокойный вечер». Учитывая вспыльчивый нрав барона, «спокойнее» вечера просто и быть не могло. Не удивительно, что Глисена сбежала в свои покои.
– Так значит, голова у неё болела только в тот вечер? – спросил псион.
Барон повернулся к Арвину, уставившись на него подозрительным взглядом.
– А почему тебя так интересует здоровье моей дочери?
Арвин помолчал, гадая, рассказать ли барону о Зелии. Крушила был влиятельным человеком и в своём распоряжении имел армию. Армию, в ряды которой входили жрецы Хельма и которые на деле доказали, как способны поступать с юань-ти. Они могли арестовать Зелию и заключить её в тюрьму. С другой стороны, присутствие Зелии в Сеспече могло быть просто совпадением; в конце концов, вовсе не обязательно, что она разыскивает здесь Арвина. Если её схватят и приведут к барону на допрос, она может прощупать его мысли и выяснить, что Арвин жив и находится здесь, в Сеспече. И если после этого её выпустят…
И всё же Арвин решил, что игра стоит свеч. Возможно, Зелия при аресте окажет сопротивление, и жрецы её убьют. Эта мысль вызвала у Арвина улыбку.
– В арсенале псиона есть одна сила, – начал мастер верёвок, – при помощи которой он может посеять в разум своей жертвы семя, прорастающее через несколько дней. Первые дни жертва мучается от головных болей и испытывает короткие вспышки памяти – памяти псиона, посадившего семя. На седьмой день… – он замолчал, вспомнив страх, который он чувствовал, когда постепенно терял контроль над собой. На протяжении шести дней и ночей семя разума Зелии деформировало его мозг и проскальзывало в сны, оборачивая их кошмарами. Под его влиянием Арвин набрасывался на людей, которые пытались помочь ему. Он даже убил невинного человека. Лишь на седьмой день, когда он был на волосок от полной потери самосознания, ему, наконец, с чужой помощью удалось избавиться от семени.
– Что на седьмой день? – настоятельно спросил барон.
Арвин осторожно подбирал слова; сейчас он вот-вот сообщит новость, которая может оказаться весьма и весьма скверной.
– В этот день, – произнёс он медленно, – собственный разум жертвы полностью уничтожается и заменяется на полную копию разума псиона.
Лицо Марасы побледнело.
– Во имя Хельма, не может этого быть, – прошептала она.
Барон наклонился вперёд, настойчиво глядя на Арвина.
– И ты знаешь того, кто владеет этим умением, – сказал он, – и он находится здесь, в Сеспече?!
Арвин встретился с ним взглядом.
– Да.
– Назови его.
– Её, а не его, – ответил Арвин. – Её зовут Зелия. Я видел её три дня назад в Лодочной пристани. Она юань-ти.
Арвин ожидал, что барон немедленно потребует дать её описание, но Крушила, казалось, потерял интерес. Мараса вздохнула с видимым облегчением.
– Так вы не будете арестовывать Зелию? – спросил псион. – А вдруг она посеяла семя разума в вашу дочь, и…
– Это невозможно, – перебил барон. – Глисена не общалась с юань-ти… какое-то время.
– Почему вы так уверены? – спросил Арвин. – Юань-ти могут принимать облик змеи. Зелия могла проскользнуть во дворец незамеченной, и…
– Скажи ему, Турагар, – перебила Мараса, твёрдо глянув на барона.
Крушила вздохнул.
– Ты наверно уже слышал, что я не одобряю ухаживаний посла за моей дочерью.
Арвин кивнул.
– Чуть более месяца назад я снова запретил ей встречаться с Экстаминосом и принял меры, чтобы он не мог… приближаться к ней. В некоторые секции дворца юань-ти не могут пробраться ни коим образом. Залы, двери, окна – все мыслимые входы в те части дворца, которые Глисена могла посещать – были запечатаны магией, не позволяющей змеям проникать сквозь них. Любым змеям. Даже юань-ти в людском облике.
Барон глубоко вздохнул, после чего продолжил:
– С тех пор, как это было сделано, Глисена не ступает… не ступала, – поправился он, – ни шагу за пределы этих секций. С тех пор она не вступала в контакт со змеями. Именно поэтому твоя Зелия не могла посадить в мою дочь семя разума.
– Ясно, – ответил Арвин. Теперь он понимал, почему барон так уверен, что его дочь сбежала. Любой бы сбежал, помести его в клетку, даже если эта клетка золотая. Теперь Арвин переоценил своё отношение к барону. Если он в такой узде держал свою дочь, как же он тогда обращается с челядью?
– Вы уверены, что защитные чары были эффективными? – спросил псион.
За барона ответила Мараса:
– Я сама лично наблюдала за тем, как их накладывают.
Взгляд, которым она одарила барона, говорил о том, что задание было не из приятных.
Арвин кивнул.
Если даже Зелия восстановила умение сеять семя разума, она не смогла это сделать с баронской дочерью – у неё просто физически не было возможности приблизиться к принцессе.
Мараса наклонилась к барону и, прервав размышления Арвина, сказала сниженным до шёпота голосом, но так, чтобы Арвин мог слышать:
– Это семя разума могло создать идеального шпиона.
– Да, – согласился барон. – Могло, – он бросил на Арвина твёрдый взгляд. – Так вот почему ты рассказал о Зелии? Предупреждение, что при моём дворе могут быть уши Леди Дедианы?
Арвин поймал взгляд барона.
– Я приехал в Сеспеч не в политику играть, господин Крушила, – ответил он. – Я здесь с единственной целью: найти вашу дочь. А заразила ли Зелия своим семенем кого-то из ваших придворных, это вопрос, который лучше задать ей самой. Но будьте осторожны; Зелия опасна, по себе знаю.
– Она твой враг, – отметил барон, – тем не менее, вы оба служите одной госпоже.
Арвин вздохнул. Настал момент, которого он ждал – момент выбрать сторону. Это повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Он напомнил себе, что это не было похоже на заключение в сиротский приют или его обязательства перед Гильдией. В этот раз он выбирал себе союзника.
– Я не служу Леди Дедиане, – ответил псион. – Я вольный агент, и сам выбираю, на кого мне работать. И я полагаю, что работать на человека – особенно человека вашего статуса – будет занятием более… стоящим.
Барон издал низкий смешок.
– Ну да, – он обменялся взглядом с Марасой. – Думаю, после того, как Арвин найдёт мою дочь, мы побеседуем с ним о семенах разума, шпионах и… награде.
– Так вы арестуете Зелию? – спросил Арвин.
– На данном этапе это не целесообразно, – ответил барон. – Несколько дней назад произошёл… неприятный инцидент. Судя по всему, новый посол из Хлондета не поладил с кем-то из менее уважаемых граждан Мимфа. Кончилось это тем, что посла арестовали. Если я прикажу его освободить, кому-то покажется, что некоторые граждане стоят выше закона Хельма. С другой стороны, если я дам приказ пометить его хельмовым глазом, это может разрушить альянс. Когда дело касается юань-ти, приходится действовать осторожно. Я не могу позволить себе теребить их чешуйки, когда вздумается.