Драстен побежал по быстрым рядам вычислений, затем мягко засмеялся, в то время, когда он подумал, что он не сможет больше смеяться. Неожиданно, он понял, почему она выбрала такие вопросы, и его уважение к ней усилилось. Когда ученик подавал прошение Друиду быть принятым на обучение, он проходил похожий ряд задач рассчитанных показать, как работал рассудок парня, и к чему он был способен.
-Ни одна, девушка, веревочная лестница поднимается над водой вместе с лодкой. Сила моего разума убедила тебя, что я не сумасшедший?
Она странно посмотрела на него.
-Твоя способность рассуждать не затронута твоей специфической …..болезнью. Так, сколько будет 4,73225 умножить на 7,83750?
-37,089009375.
-Боже мой, – сказала она, выглядя в то же самое время и благоговеющей и чувствующей отвращение.
-Бедняжка! Я спросила первый вопрос главным образом посмотреть, думаешь ли ты ясно, второй – убедиться, на тот случай, если первый был счастливой случайностью. Но ты провел подсчет в своей голове за пять секунд. Даже я не могу считать так быстро!
Он пожал плечами.
-Я всегда чувствовал взаимную симпатию к числам. Твои вопросы тебе что-то доказали?
Они доказали кое-что ему. Гвен Кейсиди была самая умной девушкой, которую он когда-либо встречал. Молодая, по внешнему виду – плодовитая, экстраординарно сочетающийся жар между ними, и умная.
Его уверенность, что судьба подбросила ее ему не просто так, увеличилась десятикратно.
Может, подумал он, она не стала бы боятся его после завтрашнего вечера. Может это была такая же большая любовь для него, какую познал его отец.
Его руки двигались вокруг ее талии и притянули ее на его колени.
-Гвен, Я благодарю проведения еще раз за тебя. Ты – подарок ангелов.
-Я бы не была так уверенна в этом, – побормотала она ему в волосы. Гвен чувствовала себя неуклюжей держа его в объятиях, как будто у нее не было ни какой практики. Ее тело напряглось, и Драстен ощутил это, если бы он вдруг пошевелился, она бы резко дернулась, так что он медленно вздохнул и все еще держал ее, давая ей время привыкнуть к близости.
-Я полагаю, это означает, что ты не сможешь показать хоть что-то мне завтра, а?
-Как обещал, на следующий день я докажу тебе, что мой рассказ – правда. Это ничего не меняет, или только не много. Ты останешься по собственной воле? Может поможешь мне исследовать земли вокруг завтра?
Нерешительно, он скользнула своими маленькими руками в его волосы и он полу-вздохнул, полу-простонал от удовольствия, когда ее ногти слегка задели кожу его головы.
-Да, Драстен МакКельтар, – сказала она с таким же ритмичным переливом, как любая Шотландская девушка: – Я останусь с тобой на весь следующий день.
Он громко рассмеялся и потянул ее ближе. Он жаждал ее прикосновения, отчаянно хотел любить ее, но чувствовал, что если вынудил бы ее сейчас, то потерял бы уют ее объятий.
-Это хорошо, девушка. Я никак не дурак, и думаю, мы все еще можем сделать из тебя маленькую, степенную шотландскую девушку.
*****
Гвен спала этой ночью свернувшись в объятиях Горца на поле маргариток, под серебряным светом влюбленной луны, тихая, как ягненок. И даже если Драстен ощущал себя волком, он приказал себе довольствоваться только этим.
Глава 9
21 сентября
10:32
Они искали целый день, но так и не нашли таблички.
Когда небо окрасилось в цвет индиго, пробитое сияющими звездами, Драстен бросил это занятие и разложил костер в круге камней, так что у него теперь был свет для исполнения ритуала.
Если ночью произойдет худшее, он хотел, чтобы Гвен знала как можно больше о том, что произошло с ним. И ее рюкзак будет дополнительным преимуществом. Копаясь в Рюкзаке, Драстен рассказал все, что случилось перед его похищением.
Одна бровь недоверчиво изогнулась, однако Гвен слушала, как он объяснял, что получил записку, просящую срочно придти на поляну за небольшим озером, если хотел узнать имя Кемпбелла убившего твоего брата. Его горе лихорадочно-горело, он надел свое оружие и бросился к озеру не взяв охрану. Жажда мщения за смерть брата затмила все мысли.
Драстен рассказал, как росла усталость, пока он мчался к озеру, и он теперь верит, что был отравлен. Он рассказал, как сразу выйдя из леса, рухнул на насыпи у озера, как связали его конечности, глаза закрылись, как будто на них положили тяжелые золотые моменты. Он рассказал ей, что чувствовал, когда снимали его оружие и броню, затем символы, выводимые на груди, а потом…ничего пока она не разбудила его.
Затем она рассказал о своей семье, о своем замечательном и щетинистом отце, о их любимой экономке Нелл, заменившей им мать. Он рассказал о своем молодом священнике, который ворчал, а читающая судьбы мать непрерывно преследовала его по всему поместью, пытаясь бросить взгляд на его ладонь.
Он на некоторое время забыл о горе и потчевал ее рассказами о своем детстве с Дэйгисом. Когда он говорил о семье, ее скептический взгляд немного смягчился, и она слушала с заметным очарованием, смеясь над проделками Драстена и его брата, мягко улыбаясь непрекращающемуся спаррингу между Сильваном и Нелл. Он вывел ее из тоскливого состояния так, что даже когда ее семья была жива, она так много никогда не смеялась.
-У тебя нет ни братьев ни сестер, девушка?– спросил он
Она встряхнула головой.
-У моей матери были проблемы с бесплодием, и она родила меня поздно.
-Почему ты не замужем и не родила своих детей?
Она заерзала и отвела взгляд.
-Я никогда не встречала правильного мужчину.
Нет, у нее не было много удовольствий в жизни, и он хотел изменить это. Он хотел бы сделать так, чтобы ее глаза сверкать счастьем.
Он хотел Гвен Кейсиди. Он хотел быть ее - правильным мужчиной . Один ее запах, когда она проходит рядом, привлекал каждый дюйм его внимания. Он хотел, что бы она познакомилась с его телом и удовольствием, которое он мог деть ей, чтобы от одного простого взгляда становилась безвольной от желания. Он хотел провести две недели, не прерывно, в его спальне, исследуя ее скрытую страсть, раскрывая ее эротизм, еле сдерживаемый под ее внешностью.
Но это может никогда не произойти, потому что, как только он выполнит ритуал, и она узнает какой он, и что он сделал ей, у нее будет много причин презирать его.
Все еще, у него не было другого выбора.
Бросая озабоченный взгляд на дугу луны на черном небе, он вдохнул глубоко и жадно сладкий ночной воздух высокогорья. Время приближалось.
-Отдохни, Гвен,– окликнул он. Драстен тронут, что она отказалась прекращать поиски. Хотя она могла думать, что он безумен, она все еще копалась в руинах.
-Давай, присоединяйся к мне в камнях, –подозвал он. Он хотел повести то, что могло стать его последними часами, с ней у огня, держа ее в объятиях. Его предпочтения были: сорвать с нее одежду и похорониться в ней, запечатлеть себя в ее памяти вместе с проведенным с ним временем, но это было так же невероятно, как внезапно появившиеся в его руках таблички.
-Но мы не нашли таблички,– она повернулась к нему, размазывая грязь на своей щеке, когда заправляла назад волосы.
-Теперь слишком поздно, девушка, Время почти над нами, и эта труба света, – он показал на ее фонарь:– не поможет нам увидеть то, что не бало найдено. Это тщетная и глупая надежда, что они могут сохраниться целыми в поместье. Если мы не нашли их до сих пор, следующий час ничего не даст. Подойди. Проведи его со мной.
Он протянул руки. Гвен спала в их кольце прошлой ночью, и он вызвал прекраснейшее вид на ее лице, доверия и невинного отдыха. Он поцеловал ее полные, роскошные губы и, когда она проснулась сонно-упоенная, с морщинками на щеке, от надавившей его футболки, он почувствовал прилив нежности, которую не ощущал ни к одной женщине до этого. Вожделение, когда-либо кипевшее в нем, когда она была рядом, бурлило еще сильнее, сложно наслаивающееся чувство, и он признал, что со временем мог влюбиться еще больше. Не просто жажда, держать ее в кровати без отдыха, а развивать настоящее, прочнее чувство, с равными частями страсти, уважения, признательности. Чувство, что связывает мужчину и женщину вместе на всю жизнь. Она – все, что он хотел и искал в женщине.