Наблюдай. Для этого есть научное объяснение, – настаивал ученый.
-Драстен, Дэйгис,– сказал Сильван, с упреком: Прекратите ваш спор сейчас же.
Дагейс! Луч просветления пронзил ее замешательство.
Ее ноздри расширились, а глаза сузились. Это была еще одна вещь, которую Драстен не побеспокоился сказать ей – что он и его брат однояйцовые близнецы. Казалось, было огромное количество того, что он просмотрел. Он практически довел ее до сердечного приступа из-за одного этого случая. Он, конечно, не сделал спасение его легким.
Она пнула настоящего Драстена в голень: – Ты не сказал мне, что ты с братом близнецы.
Он продолжал спор с Дэйгисом, словно она едва коснулась его, и не удивительно, с такими тонкими и маленькими тапочками. Что бы она только не отдала за ее походные ботинки.
И теперь у меня две проблемы, подумала она. Дэйгис все еще жив, что значит, она должна предотвратить его смерть тоже. Она была в восторге от возможности спасти Дэйгиса, но она начала чувствовать себе немного разбитой. Открыть дату – было делом первостепенной важности, и она должна была наложить руку на план маршрута Драстена. Иначе он мог проходить где-то около владений Эллиотов.
Сейчас, когда они стояли бок о бок она рассмотрела разницу и не перепутала б их двоих снова. Они не были полностью идентичны, скорее полу-идентичны, - полярные близнецы, получаю примерно семьдесят пять процентов одинакового ДНК. Если бы солнце не было таким ярким за его спиной, когда он подходил, она возможно не ошиблась бы и в первый раз. Дэйгис был действительно на дюйм или два ниже, но был однако, по меньшей мере, шесть футов и четыре дьйма. Его волосы– которые она была не в состоянии рассмотреть когда он подходил к ней – стянуты сзади ремешком были намного длиннее, ниспадали к его талии и такие же черные практически синии. И их глаза разные, подумала она, подходя боком ближе между ними, бессознательно увертываясь от жестикулирующих рук, что бы лучше посмотреть. Ох, еще как, подумала она, такие же серебристые как у Драстена, у Дэйгиса были желтовато-золотые.
Вау. Вообще, два самых великолепно красивых мужчины, которых она когда-либо видела.
Драстен прекратил ругаться и нахмурился глядя на нее:-Кто ты?– задал вопрос Драстен, наконец, потирая свое колено.
-Я пыталась рассказать тебе, но в тот момент, когда ты слышишь что-то, что тебе не нравится, ты задаешь вопросы, пытаясь понять смысл? – спросила она, руки на будрах, и свирепо смотря на него.– Нет. Даже ни одного. Ты видишь себя как варвар. Не то что бы она сделала намного лучше, но разумнее пойти в наступление, чем оправдывать ее собственное поведение.– Я думала ты умнее, чем тот.
Драстен открыл рот и снова закрыл. Ха, самодовольно подумала она, наступление сработало.
Брови Дэйгиса поднялись.-Я должен сказать, прежде чем эта маленькая…
-Я не наяф,– защищаясь сказала она.
-девушка, у нее безусловно есть огонь.
-И этот огонь, от которого ты должен держать свои руки подальше, – огрызнулся Драстен. Он выглядел смущенный собственными словами. И добавил торопливо:– Я не хочу, что бы ты был пойман в ее ловушку. Это очевидно, она ищет кого-то, что бы женить на себе.
-Я не ищу кого-то, что бы женить на себе,– жестко сказала она:– Я ищу кого-то, с каплей интеллекта.
-Гм! Это буду я, моя дорогая,– мягко сказал Сильван, поднимая в чернильных пятнах руку.
Драстен сердито посмотрел на отца.
-Хорошо, это наверно,– сказал Сильван, сложив руки на костлявой груди и облокачиваясь на дверной косяк.– Ты не видишь меня здесь кричащим, когда несколько простых вопросов могли бы любезно прояснить вещи.
-Я отвечу на эти вопросы,– сказала Гвен, просовывая руку в руку Сильвана. Она не собиралась придавать какую-либо законченность, пытаясь поговорить с Драстеном прямо сейчас. Позволит ему остыть на улице, пока. Она промчалась в замок, таща за собой Сильвана и, закрывая, пнула дверь пяткой.
*****
-Я не могу рассказать вам, – говорила Гвен Сильвану, в третий раз, жалея что пошла в нутрь с ним. В тот момент, когда они вступили в замок, инквизиция началась, и до тех пор пока она не поговорит с Драстеном она дерзнула не говорить Сильвану ничего. Она уже сделала одну ошибку этим утром. Она не собиралась делать другую. Она будет говорить с Драстеном и только Драстеном. Она может рассказать кому угодно, кому доверяет.
-Хорошо, что ты можешь сказать мне? Ничего?– Гвен вздохнула. Ее охватила мгновенная симпатия к Сильвану МакКельтару – другое из этих сбивающих с толку интуитивных чувств – в тот момент, когда она увидела его стоящим в холе и допрашивающего своего сына с такой любовью в глазах. Оно почувствовала приступ зависти, задумалась, каково это должно быть, чувствовать себя центром такого отцовского беспокойства, он не только походил на Эйнштейна, своими белыми волосами, оливково окрашенной кожей, любопытными карими глазами украшенными морщинками, и глубокими линиями у рта, заключающими в кавычки его рот, он демонстрировал такую же остроту ума.
Усевшись возле камина в Грейтхолле, она мельком посмотрела на дверь, надеясь, что Драстен разгуливает там. Злой или нет, ей отчаянно надо было поговорить с ним.
-Я сказала вам свое имя,– уклончиво ответила Гвен.
-Чепуха. Это ничего мне не говорит, кроме того, что ты Англичанка с ирландскими предками и проклятым странным акцентом. Как ты узнала Драстена?
Она посмотрела на него хмуро.
-Как я собираясь помочь тебе, моя дорогая, если ты отказываешься сказать мне это? Если мой сын взял твою девственность, он женится на тебе. Но я не могу вынудить его, если ты не говоришь мне, кто ты и хоть что-то о том, что случилось.
-Мистер М…
-Сильван,– прервал он.
-Сильван, – исправилась Гвен: – Я не хочу, что бы вы вынуждали Драстена жениться на мне.
-Тогда чего ты хочешь?– воскликнул он.
-Больше чем что-либо прямо сейчас.
-Да.
-Я бы хотела знать какое число. Она ненавидела спрашивать так прямо, но ей нужно было знать. Она обрела спокойствие от того факта, что Дэйгис все еще жив – это значило, что она появилась заблаговременно. Но она полностью не почувствует себя благополучно, пока не узнает точно до минуты, как много у нее было времени.
Сильван отошел очень тихо, его темные глаза нахмурились, голова наклонена на бок. Ее неожиданно объяло суеверное чувство, он слышит больше чем его уши, и видит больше чем его глаза. И она поняла, что была права, когда он бормотал:– ох, моя дорогая, ты из далекого места, не так ли? Нет, не нужно возражать. Я не понимаю, что ощущаю, но ты чужестранец на этой земле.
-Что вы делаете, читаете мои мысли? Вы можете это делать? – от человека, породившего сына, который мог манипулировать временем, можно было ожидать чего угодно.
-Нет, это просто глубокое вслушивание старым способом, то, в чем ни один из моих сыновей не сведущ, хотя я пытался учить их. И так, тебе нужно число, – медленно сказал он:– Я обменяю на твои ответы, что ты скажешь, Гвен Кейсиди?
-Я не получу их другим способом, не так ли?
Он покачал головой, слабая улыбка играла на его губах.
-Я отвечу на ваши вопросы настолько честно насколько смогу,– уступила она:– но обязано быть что-то, на что я не смогу дать ответа, пока.
-Достаточно торговаться. Пока ты не лжешь мне, моя дорогая, у нас будет порядок. Если ты не можешь сказать мне, что произошло в прошлом, тогда скажи, почему ты не можешь.
Это было приемлемо безопасно.
-Потому, что я должна поговорить с Драстеном первым. Если я поговорю с Драстеном, и он решит, он может рассказать вам все.
Сильван удерживал ее взгляд, взвешивая ее слова на правду: девятнадцатый день июля,– наконец сказал он.
Около месяца, подумала Гвен, с облегчением. Когда Драстен обнаружил, что был в будущем, то сказал: – Боже, я потерял не просто луну. Я потерял века. Что значит он был похищен, где-то в середине августа. Он так же сказал, что Дэйгис умер - недавно и она предположила, что он имел в виду несколько месяцев или даже год назад. Но, по-видимому, Дэйгис умер в какую-то временную точку из следующих нескольких недель. Ей нужно узнать, когда Дэйгис планировал уехать к Эллиотам. Она должна была предотвратить его отъезд.