Я успела прочитать только половину комикса, когда на пустое место рядом со мной уселся Оливер.
— Привет, цыганочка, — сказал он, ухмыляясь.
Я внимательно посмотрела на него, задаваясь вопросом, что ему могло быть нужно от меня. Мы со спартанцем никогда не разговаривали друг с другом, за исключением тренировок с оружием.
Ни разу. Я знала об Оливере немногое, только то, что услышала из разговоров Логана и Кензи во время наших занятий. Сомневаюсь, что у нас было много общего. Он любил спорт, я — нет. Он знал, как пользоваться оружием, я — нет. Он был настоящим беспощадным бойцом, а я — нет.
— Оливер, — произнесла я, еще глубже утыкаясь носом в комикс.
Я ожидала, что он встанет и вернется на свое место рядом с Кензи, но вместо этого он наклонился вперед, рассматривая яркие страницы.
— Что ты читаешь? — спросил он и вытянул руку, будто хотел забрать у меня журнал.
— Не твое дело. И не трогай мой комикс, — рявкнула я на него, убирая свое чтиво, чтобы он его не достал. — Я получила этот выпуск только на прошлой неделе, и не хочу, чтобы ты или кто-нибудь другой его отравил.
Оливер нахмурился.
— Отравил? Каким образом?
Я вздохнула. Вероятно, я могла бы объяснить ему, что, дотрагиваясь до вещей, люди переносят на них свои чувства, образы и воспоминания.
Но мне было не до этого. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, пока автобус, наконец, не доедет до лыжного курорта. Особенно потому, что на заднем плане я отчетливо слышала громкий смех Саванны, хотя они с Логаном сидели на расстоянии трех рядов от меня. Амазонка не прекращала хихикать с тех пор, как мы выехали.
— Ты можешь отравить его, просто потому, что это ты, — сказала я.
Лицо Оливера окаменело, в зеленых глазах блеснула ярость. Но я тоже разозлилась, в основном на себя, потому что никак не могла избавиться от этих дурацких чувств к Логану, хотя менее чем в четырех метрах от меня он улыбался другой девушке,
Как по команде, Саванна выбрала именно этот момент, чтобы снова кокетливо хихикнуть. Мне стоило больших усилий разжать челюсти.
— Зачем ты вообще сюда сел? — снова рявкнула я на спартанца. — Я точно знаю, что ты не хочешь со мной говорить. Я брала твой блокнот, помнишь? Я знаю, что тебе нравится кто-то из Академии, и это наверняка не я. Поэтому сделай нам обоим одолжение, не трать время на флирт со мной, или что ты там собирался делать.
К тому времени Дафна и Карсон прервали свой разговор и с отвисшей челюстью уставились на нас.
В какой-то момент в глазах Оливера мелькнула боль с чем-то, похожим на беспокойство. Я нахмурилась. О чем спартанцу беспокоиться? Я не сказала ничего такого, чего бы мы оба уже не знали.
Но я не успела выяснить, что с ним случилось, как Оливер встал, ринулся по проходу и упал на свое место рядом с Кензи. Он что-то сказал другу, и оба повернулись, злобно уставившись на меня.
А я просто уставилась на них. И не важно, друзья они Логана или нет. В данный момент они вели себя как идиоты.
Ладно, ладно, возможно, я вела себя немного стервозно, но, подсев ко мне и надоедая, Оливер первый начал.
— Что у вас случилось? — прошептала Дафна.
— Почему ты была так зла с ним?
Я пожала плечами.
— Не знаю, и мне как-то все равно.
Через три ряда, положив голову на плечо Логана, опять хихикала Саванна. Я подняла комикс, чтобы больше не видеть их, и не смотрела туда всю оставшуюся дорогу.
Автобусы из Академии прибыли на курорт в начале десятого. Несмотря на то, что я вовсе не хотела ехать, я поймала себя на том, что вместе со всеми уставилась в окна.
Паудер-курорт полностью соответствовал своему названию. В Академии еще темнела земля, в то время как здесь, наверху, все было белоснежным. Снег простирался во всех направлениях — от трехметровых сугробов вокруг парковки к склонам прилегающих холмов и до заостренных горных вершин.
Утреннее солнце освещало снег и заставляло его блестеть, словно кто-то расстелил ковер из бриллиантов по всей горе.
Все сверкало.
Дафна, Карсон и я взяли багаж и вместе со всеми вышли из автобуса. Нам пришлось прождать несколько минут, пока разгружали остальные автобусы, так что у меня было время оглядеться.
Мы стояли у подножия горы, от которого вверх тянулись лыжные трассы, как волны, становящиеся все больше и больше, пока наконец не исчезали в невероятно голубом небе. Канатные подъемники для лыжников стояли в ряд на отвесных, гладких холмах, будто карусели. Люди внутри медленно поднимались, чтобы потом снова съехать вниз.