— Это не моя ошибка, не убивай меня, ладно? — прокричала я твари, хотя и знала, что это бессмысленно.
Красные, сощуренные глаза волка было последнее, что я видела, до того как меня накрыло снегом и мир вокруг стал белым. Это было просто — кошмарно. Гул, удары и напор, с которым меня бросало во все стороны, грозя оторвать мне руки и ноги, и, кружа, унести, прочь и зарыть глубоко, глубоко в снегу, где меня никто не найдет. Я ухватилась еще крепче и держалась до конца. Я ничего не видела и почти не могла дышать. Был только шум, напор и колющее прикосновение снега. Я не знала, как долго я сидела, скорчившись, прижавшись лицом к шершавой коре дерева, а всем телом к стволу. Руки болели от напряжения, от того, что я крепко ухватилась за сосну. Легкие обжигало от попытки вдохнуть достаточно кислорода, чтобы не потерять сознание. Кристаллики льда вонзались в лицо как тысячи маленьких кинжалов. Меня все время накрывало снегом, ледяное течение пыталось утащить меня вниз с горы. Затем все прекратилось. Рев, шум и всасывание уменьшились и, в конце концов, исчезли. Все закончилось — лавина остановилась.
Я открыла причиняющие боль глаза, но мир, по-прежнему, был белым. Почему? Почему все осталось белым? Казалось, мой мозг просто не хочет функционировать. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что я торчу по горло в снегу, все еще прижимаясь лицом к стволу, к которому я себя привязала. В какое-то мгновение я запаниковала, потому что не знала, как мне освободиться и сколько пройдет времени, прежде чем я замерзну. Я заставила себя думать о маме. Она всегда наставляла меня на секунду остановиться и спокойно подышать, когда меня охватывала паника, страх или волнение. Да, в настоящий момент я определенно все это чувствовала. Но мама всегда говорила, неважно, как плохо обстоят дела, вдаваться в панику — это самое ужасное, что можно было сделать. Я с трудом сконцентрировалась на воспоминаниях о ней, она предстала перед моим мысленным взором. Длинные, каштановые волосы, теплые, фиалковые глаза, красивая, мудрая улыбка. Мама… Я продолжала дышать и при этом думать о ней. Паника исчезла не до конца, все-таки я была в трудной ситуации, но, по крайней мере, она не грозила взять надо мной верх. Теперь я могла контролировать ее. Медленно, нерешительно, образ моей мамы померк, чтобы я снова ощутила острую боль потери. Я открыла глаза и начала шевелить руками и ногами. Все на месте, хоть я и чувствовала себя разбитой, потрепанной и израненной с головы до ног. Куртка, которой я привязала себя к дереву, уже давно куда-то исчезла. Снег сорвал ее, вместе с моим сотовым и перчатками, которые я засунула в карманы. Я до сих пор не знала, как мне удалось так долго держаться за дерево. Может быть, все дело в том, что я точно знала, что это был единственный способ выжить. Я давила, толкала и выдалбливала себе дорогу из снежного сугроба и оторвалась от дерева, спасшего мне жизнь. Оно стало кривым и надломленным, иголки исчезли, а от веток остались только сломанные копьеобразные обрубки. Остальные сосны в роще выглядели точно также. Как-будто кто-то снял с них скальп. Освободившись, я, тяжело дыша, осталась лежать на снегу, и была просто счастлива, что осталась жива. Тихое повизгивание доносилось сквозь уничтоженные деревья. Волк! В бушующем хаосе надвигающейся лавины я совсем про него забыла. Мотая головой из стороны в сторону, я высматривала эту тварь и ждала, что она вот-вот выскочит из сугроба и разорвет меня на куски. Я обнаружила волка примерно в трех метрах от меня. Он лежал на боку, снег вокруг него был красным от крови. Я посмотрела внимательнее и увидела, что из его ноги торчала длинная, острая ветка, как стрела. Должно быть лавиной монстра со всей силы ударило о дерево, и ветка вонзилась ему в ногу. Я только не поняла, почему волка не снесло снегом. Наверное, это часть бытия монстра — выжить любой ценой. Волк заметил, что я смотрела на него, и продолжил скулить, тихо и скорбно. Он посмотрел на меня своими красными глазами и пододвинул поврежденную ногу в мою сторону. Как будто хотел, чтобы я ему каким-то образом… помогла. Я прикусила губу и спросила себя, не была ли это уловка. Несмотря на лекцию Метиса по истории мифов, я немного знала о волках Фенрирах. Ну ладно, я знала, что этот конкретный волк прикончил бы меня, если бы нас не накрыло лавиной и, что приказ меня убить, он получил от жнеца-мастера. Благоразумнее всего было бы сейчас как можно быстрее уползти от него, встать на ноги, покинуть разрушенную рощу и надеяться, что кто-нибудь уже отправился меня спасать. Но я не могла просто взять и оставить волка здесь лежать. Я не могла оставить его раненым, окровавленным, разбитым и скулящим как щенок, потерявший свою мать. Моя мама попыталась бы ему помочь, хоть он и был монстром и был послан убить меня. Вот такой она была — такой хотела быть и я.