Юноша. Mi scusi. Sono venuto a casa sua senza invito.
Уайльд. Non fa niente. Lei и il benvenuto a casa mia. (Пожав Уайльду руку, юноша выходит на балкон и там потягивается). Итальянский такт. Детородный орган скромно висит, как пеньковый конец. Но, судя по твоей истоме, нужды английской аристократии были должным образом удовлетворены.
Бози. Как ты любишь это слово!
Уайльд. Какое именно?
Бози. Аристократия. (Завернувшись в простыню, подходит к столику). Который час?
Уайльд. Пять. Пять часов пополудни. Еще один до боли прекрасный день. И не скажешь, что зима. Неаполитанский залив весь в жемчугах, как тощая шея богатой вдовы. (Юноша, вернувшись в комнату, ест сладкую булочку). Какое природное достоинство… и просто сказочный член.
Бози. Кофе остыл. (Идет на кухню).
Уайльд. В десять утра он был горячий. Как его зовут?
Бози(из кухни). Галилео.
Уайльд. О! Ты с ним увидел небо в звездах? (Бози, вернувшись, садится на кровать, все еще витая в своих грезах. Галилео, сидя на полу по-турецки, аппетитно ест булочку, глазея на море). Он просто прелесть… как ребенок! Кто сказал, что нельзя вернуться назад? Я хочу вернуться! Побыть в его шкуре. Такой большой кот. Надо ему бросить моток шерсти. Нет, ты только глянь!
Бози. Что ты понимаешь…
Уайльд. Иногда я просто отказываюсь верить в человеческий прогресс. Каких-нибудь триста лет назад имя Галилео ассоциировалось с интеллектом, который привел человека Ренессанса к таким высотам, о каких еще недавно он и помыслить не мог. Галилео читал небеса, как открытую книгу. А его сегодняшний тезка — мурлычущий на полу котенок. (Услышав свое имя, повторенное дважды, юноша оборачивается). Да, мы говорим о тебе, Галилео.
Галилео. Che state dicendo?
Уайльд. Sei fortunato di poter’ vivere vicino al mare, e poter’ camminare ogni giorno sulla spiaggia.
Галилео. Ah, si, si.
Бози(ест булочку). Вчера я познакомился с его семьей. Они живут прямо на берегу. Я пил с рыбаками.
Уайльд. И ты со всеми надеешься сойтись поближе?
Бози. Время покажет.
Уайльд. Хочется скорее их увидеть. (Бози воспринимает иронию спокойно. Их отношения находятся в счастливой фазе). Всех этих ренессансных гениев постели. Встающих под вечер, о натюрель, следуя гуманистической традиции.
Бози. Может, и увидишь.
Уайльд. Примем у себя Леонардо… Микеланджело. Со временем у нас может составиться целая галерея! Такая Уффици… в горизонтальной плоскости. Уик-энд проведем в компании с Пьеро делла Франческа и Сандро Боттичелли, которые от своих именитых предшественников отличаются тем, что дают нам лицезреть свои сдобные сладкие булочки, взамен довольствуясь другими, размером поменьше.
Бози. Откуда это превосходство? Как будто тебе их вид не доставляет удовольствия.
Уайльд. Отчего же. Красоту я пока еще способен оценить, тем более на расстоянии. (Гасит окурок. Добродушно). Друзей у нас нет. Пусть будут хотя бы любовники.
Галилео. Che cosa dici?
Уайльд. Брось ему еще булочку. (Бози бросает). C’и troppo zucchero?
Галилео. No, o’zuccher, me piac’ assai. Poi, questi sono quelli buoni, freschi, ancora caldi. Li hai comprati da Gigi, li sull’angolo.
Бози. Что он говорит?
Уайльд. А что? Тебя это разве беспокоит?
Бози. Вот еще.
Уайльд. Ты и без итальянского нашел с ним общий язык, любовь моя.
Бози(секунду молча на него смотрит). Чем ты тут занимался?
Уайльд. Изучал список кандидатов в учреждаемую Британскую литературную академию.
Бози. Какая чушь!
Уайльд(помахал в воздухе листком). Вот они, бессмертные! Кого ты мне посоветуешь выбрать, герцога Аргильского или Джерома К. Джерома? Наверно, все-таки первого. Нечитаемый автор все же лучше нечитабельного.
Бози. Ты должен подать свой голос?
Уайльд. Сомневаюсь, что кому-то он интересен. (Закурил).
Бози. А как подвигается твоя пьеса?
Уайльд. Полным ходом. (Пауза). Тут тебе письмо.
Бози. От кого?
Уайльд. Я так думаю, от твоей матушки.
Бози. Успеется.
Уайльд. Может, нам сегодня…
Бози. Только не Дузе! Мы не пропустили ни одного ее спектакля.