— Ну да! — сказала Пуалани и поспешила прочь.
— Ты что, наврал мне сегодня утром? — спросила Ясмин. — Ты просто хотел убраться из моего дома, чтобы я не набила тебе морду, как ты того заслуживал?
— Нет! — сердито сказал я. — Я просто сказал, что вместе нам было бы неплохо. Я еще не готов назначить день и все прочее.
У Ясмин был обиженный вид.
— Ладно, — сказала она, — пока ты будешь рожать, я найду, куда пройтись и с кем встретиться. Понимаешь? Позвони мне, когда покончишь со всеми своими так называемыми проблемами.
Она пошла прочь, выпрямив спину, и села рядом с новым посетителем. Положила ему руку на колени. Я выпил еще.
Я сидел там долго, поглощая выпивку и трепясь с Чири и Лили, хорошенькой сексобменкой, которая всегда сама предлагалась мне. Около одиннадцати мой телефон зазвонил.
— Алло? — сказал я.
— Одран? Это Кеннет. Ты меня помнишь.
— А, да, зеница ока Абу Адиля, так ведь? Любимчик шейха Реда. В чем дело? У вас холостяцкая вечеринка и ты хочешь, чтобы я прислал нескольких мальчиков?
— Плевал я на тебя, Одран! Я всегда на тебя плевал!
Я был уверен, что Кеннет ненавидит меня до безумия.
— Чего звонишь? — спросил я.
— В пятницу в полдень чауши будут проводить демонстрацию по поводу жестокого убийства имама доктора Садика Абд ар-Раззака. Шейх Реда хочет, чтобы ты присутствовал, причем в форме, и чтобы ты обратился к чаушам с речью, а также познакомился со своим подразделением.
— Откуда ты знаешь об Абд ар-Раззаке? — спросил я. — Хаджар сказал, что он никому ничего не сообщит до завтрашнего утра.
— Шейх Реда не «кто-то». И ты должен это знать.
— Да, ты прав.
Кеннет помолчал.
— Шейх Реда также хочет, чтобы я передал тебе, что он резко против эксгумации Халида Максвелла. Не сочти это за угрозу, я просто передаю тебе пожелания шейха. Он сказал, что если ты будешь на стаивать на аутопсии, то заслужишь его вечную ненависть. От этого так просто не отмахиваются. Я рассмеялся:
— Кении, послушай, разве мы и так уже не смертельные враги? Мы и так ненавидим друг друга дальше некуда. И разве Фридландер-Бей и Абу Адиль уже не вцепились друг другу в глотку? Одна маленькая аутопсия вряд ли что-нибудь прибавитк нашей вражде.
— Ладно, тупой сукин сын! — отрезал Кеннет. — Я свое дело сделал, послание передал. В пятницу, в форме, на бульваре аль-Джамаль у мечети Шимааль. Тебе лучше прийти. — Он повесил трубку. Я прикрепил телефон к поясу.
Так завершился мой второй круг вокруг деревни. Я посмотрел на Чири и протянул ей стакан за следующей порцией. Началась долгая ночь.
Глава 15
Той ночью я проспал добрых четыре часа. Я был измотан до предела. Когда мой модик-будильник поднял меня в семь тридцать утра, я сел в кровати и поставил ноги на ковер. Закрыл лицо руками и сделал несколько глубоких вздохов. На самом деле мне не хотелось вставать, и я не был в настроении бросаться в битву с вражескими полками. Я посмотрел на часы — до того как Кмузу повезет меня в Будайин на встречу с медэкспертом, оставался еще час. Если я приму душ, оденусь и позавтракаю за пять минут, то смогу поспать почти до половины девятого.
Я выругался себе под нос и встал. У меня хрустнула спина. Раньше я никогда не слышал, чтобы у меня хрустело в спине. Может, я становлюсь слишком старым для того, чтобы всю ночь пить и драться? Нерадостная мысль.
Слепо спотыкаясь, я побрел в ванную и включил душ. Через пять минут я осознал, что стою неподвижно под горячей струей воды с широко открытыми глазами. Я спал стоя. Я схватил мыло, намылился и встал под кусачую воду. Вытерся, оделся в чистую белую галабейю, а поверх нее надел темно-красный балахон. Насчет завтрака мне еще предстояло решить. Я ведь, в конце концов, собирался в «комнату ужасов». Может, лучше позавтракать позже?
Кмузу посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, одним из тех, который должен был говорить о его полной беспристрастности. На самом-то деле он явно не одобрял меня.
— Ты опять напился прошлой ночью, йа Сиди, — сказал он, ставя передо мной блюдо яиц с ломтиками жареной ягнятины.
— Ты с кем-нибудь меня перепутал, Кмузу, — ответил я. Я посмотрел на еду и ощутил, как у меня забурлило в желудке. Нет уж, никакой ягнятины. Не сейчас.
Кмузу стоял за моим креслом, сложив мускулистые руки.
— Не рассердишься, если я сделаю тебе замечание, йа Сиди! — спросил он.
Что бы я ни сказал, его это не остановило бы.