Что касается Софии, то, когда Михаил и Донато забежали в комнату, София сидела на диване. В тот момент она еще находилась в сознании. Судя по полученным описаниям, никаких внешних повреждений у нее не было. Тем не менее, выглядела она очень плохо. Все, что она успела сказать: "На нас напали". После этого потеряла сознание.
— Я видел ее уже без сознания, — уточнил священник. — Когда парни меня разбудили, и я зашел в комнату, то София уже лежала без движения.
— Да, я понял. Потом вы позвонили Юрию Константиновичу. Вы посовещались и решили так: что Рогачев связывается со мной, а вы, Григорий Кузьмич, вызываете "скорую".
— Да, я решил, что это необходимо. Лаура буквально истекала кровью. Да и состояние Софии мне показалось тяжелым. Дышала она тяжело, с хрипом, и пульс еле прощупывался.
— "Скорую" ведь вызвали вы?
— Да.
— А почему ребята это сразу не сделали? Ну, предположим, Донато не говорит по-русски. А Михаил?
— Михаил сказал, что он растерялся. Ведь в таком случае надо сразу вызывать милицию. Он боялся, что местные милиционеры начнут допрашивать, а что говорить? В общем, он боялся огласки. Поэтому он сначала растолкал меня. Я позвонил Юре, а он уже связался с вами. И уже потом я позвонил в больницу… Вроде и времени прошло немного, минут десять. Но к тому времени Лаура уже умерла, — отец Григорий покачал головой. — Как-то так вышло… Вы полагаете, ее можно было спасти?
— На счет десяти минут не ручаюсь. Но… — Углов сморщил лицо, как от зубной боли. — Ладно. Пока не будем об этом. Понятно, что Лаура умерла от ножевого ранения и последующей потери крови. А вот с Софией что происходило?
— Вообще было похоже, будто она чем-то отравилась. Я даже сначала подумал — не от грибов ли это? Я их вчера угощал маринованными опятами. Это походило на симптомы тяжелого отравления.
— Но ведь дело не в грибах?
— Нет, разумеется, ели все.
— А в чем может быть причина?
— У меня только одно объяснение — сильнейший шок. Возможно, от испуга. Но я же не медик.
— Это верно… Судя по тому, что София до сих пор в реанимации, медики тоже не могут разобраться. М-да… Получается, у нас нет ни одного очевидца преступления.
— Какова основная версия? — нервно спросил Рогачев. Он часто посматривал на часы.
— Моя версия следующая. Кто-то выследил Софию или просто как-то узнал, что она находится в доме отца Григория. Выждав момент, преступник проник через открытое окно в гостиную. Там он попытался убить девушку. Но в последний момент вмешалась Лаура. Когда этот "кто-то" набросился на Лауру, та закричала. София проснулась и, в испуге, тоже начала кричать. Похоже, что Лауру убивали у нее на глазах. Эти крики услышали парни и прибежали в гостиную. Убийца выскочил через окно и убежал.
— Ты думаешь, что убить хотели Софию?
— Да, Юрий Константинович. Но это версия. Не исключено, что целью преступника являлась и Лаура. Но тогда я ничего не понимаю. Зачем надо было ее убивать? Лауру могли спокойно убить еще в Испании. Зачем надо было ждать, пока она прилетит в Россию? Кому мог помешать редактор мадридского издательства?
— Что ж, это наиболее вероятная версия, — согласился Рогачев. — Когда начался крик, преступник просто дал деру. И Софию не стал трогать. Решил — собственная шкура дороже. Задержись он буквально секунд на пять, и могли подоспеть ребята. Логично… Каковы дальнейшие планы?
— Скоро подъедет следователь из областного управления, — Углов посмотрел на часы. — Он уже запишет все под протокол. Я ему свои записи тоже передам. Но о клозах там, разумеется, не будет ни слова.
— Ты меня отпустишь? Я хочу в больницу к Софии.
— Езжай. Ты тут вообще сбоку припека. Побудь рядом с девушкой. Вдруг она придет в себя?
Рогачев двинулся к двери, но остановился.
— Со мной Донато просился. Тоже сильно парень переживает. Лица нет.
— Нет, ему нельзя. Он основной свидетель, вместе с Михаилом. А ты — езжай и держи меня в курсе. Кстати, может Ирину Сергеевну подключить?
— Я ей уже позвонил. Она подъедет в больницу на такси.
Следственная группа завершила работу к полудню. Углов оставался до конца, контролируя ситуацию. Потом попрощался со священником во дворе.
— Может, пообедаем? — предложил тот. — Окрошку сооружу.
— Окрошка, это хорошо, — полковник вздохнул. — Но меня и так уже генерал заждался. Надо с консульством разбираться. А вы бы поспали. Вид у вас, как у мертвеца. Извините.
— Ладно, чего там, — отец Григорий махнул рукой. — Голова раскалывается, будто вчера литр водки выпил. А на самом деле вино едва пригубил. Ну пусть пару фужеров. Чертовщина какая-то творится. Надо бы молебен отслужить. За упокой Лауры и во здравие Софии.
— Я бы на вашем месте все-таки поспал, Григорий Кузьмич. С молебном успеете. Ситуация напряженная. Силы еще могут понадобиться. А пока — до свидания.
— С Богом!
— Спасибо за благословление, но… вы ничего не хотите добавить?..
Священник втянул носом воздух, потеребил бороду.
— Даже не знаю, стоит ли об этом говорить… Но я уже давно, как пуганый заяц, привык вместо одной две петли делать…
Отец Григорий вышел за ворота и долго там стоял уже после того, как машина полковника скрылась за поворотом. Потом, не торопясь, прихрамывая, вернулся во двор. Закрыл на запор калитку. Донато и Михаил стояли на крыльце.
— Отец Григорий, что полковник сказал? Мы свободны?
— Смотря от чего. Если сил некуда девать, можете мне картошку прополоть, — священник усмехнулся кончиками губ. — Тебя, Михаил, если что, вызовут повесткой. А Донато завтра надо будет в Петербург возвращаться. Ему обязательно надо встретиться с консулом. Углов сказал, что Донато придется давать показания в присутствии адвоката и официального переводчика. Как бы ему перевести это все?
— Пока никак. Надо деда дождаться. Я по-испански не шпрехаю. Может, съездим вместе в больницу?
— Не сейчас, — священник медленно приблизился к крыльцу, устало посмотрел на парней. — Дайте вздремнуть часок-другой, с ног валюсь. Давно себя так плохо не чувствовал. А в больнице нам пока все равно делать нечего. София в коме, и к ней никого не пускают. Будут новости — Юрий позвонит.
— Я надеюсь, что ее охраняют? — и голос, и лицо Михаила выражали озабоченность.
— Охраняют. И очень надежно. Полковник позаботился. Жаль, что только снаружи охраняют.
Михаил приоткрыл рот, озадаченно поморгал, но ничего не сказал. Донато стоял рядом и настороженно прислушивался к диалогу на чужом языке.
Тот же день. Гатчина и окрестности
"Святые каменщики" и другие
Пабло Руис Гонсалес, заместитель Верховного Пастора по странам Восточной Европы, прикрыв глаза, дремал на заднем сидении "Форда". Скромный серенький "фокус", примостившийся на обочине рядом с автозаправочной станцией, находился здесь уже около часа, не привлекая внимания. Пабло Руис ждал важного звонка, подтверждающего информацию, полученную по оперативным каналам. Он почти не сомневался в том, что подтверждение поступит, и все-таки сильно нервничал: уж больно неординарной выглядела ситуация.
Входя в тайное общество "Святой камень" около тридцати лет и достигнув в нем высокого поста, Руис, тем не менее, впервые руководил операцией по поимке клоза. Ситуацию осложняло то, что действовать приходилось без юридического прикрытия, полагаясь лишь на точный расчет и мастерство группы захвата. Россия оставалась одной из немногих стран цивилизованного мира, где организация "Святой камень" не пользовалась поддержкой со стороны госструктур. Такие уж сложились исторические предпосылки.