А демоны были такими же смертными, как и люди. Так что, если не существовало другого демона по имени Ульмак, который просто случайно оказался врачом, мужчина, воспитавший Изольду как свою собственную, искусственно продлил свою жизнь.
Рычание вырвалось у меня из горла. Как, чёрт возьми, ему это удалось? Существовали некоторые менее известные виды тёмной магии, которые могли привести к такому результату, но для создания такого сложного заклинания требовалась ведьма, обладающая тайным элементом. И подобная магия обходилась дорогой ценой. Чтобы один прожил отведённый ему срок, другой должен был умереть. Таков был способ колдовства. Природа требовала равновесия.
Если Ульмак действительно продлил свою естественную жизнь почти в четыре раза, у него должен быть доступ к невероятно мощным заклинаниям. Сила, которая значительно превосходила мои возможности — и мои знания. Мулло почти наверняка знает, но я скорее совершу самосожжение, чем спрошу его.
Грёбаный Ульмак. Я пообещал Изольде, что дам врачу шанс объясниться, но не был уверен, что смогу сдержать это обещание. Он знал, какой редкостью она была. Никто не знал происхождения болезни, от которой погибли женщины-драконы. Это поразило нашу расу в те времена, когда люди жили в грязных лачугах и верили, что «плохое настроение» является корнем всех болезней. Что бы ни вызвало чуму, она затронула только наших женщин. За исключением Кормака, каждый из ныне живущих драконов был полукровкой, а драконье потомство неизменно было мужского пола.
До Изольды. Я не преувеличивал, когда говорил ей, что она — чудо.
Мне следовало сразу же рассказать ей о Брэме. Мне следовало бы многое ей рассказать. Но как только я начну, мне придётся рассказать ей о Кормаке. Я мог только догадываться, как мог бы пройти этот разговор.
«Нашему королю десятки тысяч лет, и он могущественнее любого существа на земле. О, и он сошёл с ума, когда вымерли самки драконов. Ты хотела бы с ним познакомиться?»
Блядь.
Я наклонился вперёд и потёр лоб. У меня была одна пара, который почти всё своё время проводил взаперти в обличье дракона, и другая — с жизненным опытом средневекового подростка.
Не было никаких сомнений в её невинности. Во всём. Как, чёрт возьми, я должен был с этим справиться? Мне нужно было держаться от неё на расстоянии. И всё же, даже сейчас её запах обволакивал меня, наполняя мои лёгкие и напрягая мой член. Прикосновение к ней было ошибкой. В ту секунду, когда я почувствовал её шелковистую кожу, мне захотелось оказаться внутри неё. Только напоминание о Кормаке вырвало меня из тумана похоти, которое побудило усадить её на раковину, задрать юбки и выяснить, так ли сладка на вкус её киска, как я себе представлял.
Мой взгляд упал на мою кровать, которая была старше замка, и это о чём-то говорило. Он был построен во времена, когда землёй правили чистокровные драконы. Кровать принадлежала Кормаку задолго до того, как стала моей.
Потом она стала нашей.
И мы должны были разделить это с нашей истинной самкой. Но мог ли я доверять Кормаку, что он откажется от пламени и останется со мной и Изольдой? Много лет назад, когда его разум стал хрупким, я верил, что поиск нашей женщины спасёт его. Но теперь он был так далёк, что я не был уверен, что что-то сможет вытащить его из пропасти. Если я отведу Изольду в склеп, то вполне могу принести её в жертву огню.
Я откинулся на спинку дивана.
Шум, донёсшийся из комнаты Изольды, заставил меня сесть и прислушаться к малейшему звуку. Это раздалось снова — всхлип. Как будто ей было больно.
За считанные секунды я пересёк комнату и выскочил за дверь, готовый разорвать врага на куски. Потом у меня перехватило дыхание.
И желание угрожало разорвать меня на части.
Изольда лежала на спине в центре кровати. Лунный свет струился через окна и ложился лужицей вокруг неё, заставляя её бледную кожу светиться. Её волосы разметались по подушке иссиня-чёрной рекой. Она сбросила простыни, и её сорочка без рукавов была задрана до талии. Белый материал был прозрачным, что давало мне почти беспрепятственный вид на её упругие, округлые груди и твёрдые розовые соски. Но именно её киска притягивала мой взгляд, как магнит.
Она выгнулась, её бедра раздвинулись ровно настолько, чтобы я мог видеть её гладкие складки и пухлый обнажённый холмик. И, о боги, она была мокрой. Её щель блестела от возбуждения. Она издавала больше звуков — нуждающиеся, хриплые тихие стоны, которые доходили прямо до моего члена. В воздухе витал её густой запах.
Я не осознавал, что пошевелился, пока не встал рядом с кроватью. Моё сердце бешено колотилось в моём члене. Она была аппетитной. Другого слова для этого не существовало. Мне хотелось сорвать с её тела тонкую сорочку и проглотить её целиком.
Она застонала и потирала ноги друг о друга. Её соски были такими твёрдыми, что, казалось, готовы были прорвать ткань сорочки. Её движения становились всё более дикими. Почти безумными.
Я не мог позволить ей продолжать в том же духе. Я коснулся её руки.
— Изольда.
Её глаза распахнулись, и передо мной предстал зелёный цвет, более яркий, чем изумруды. Она посмотрела на мою обнажённую грудь, и её взгляд наполнился смесью похоти и страха.
— Найл, — выдохнула она. — Мне приснился сон, но теперь он стал реальностью, — её фраза закончилась всхлипыванием, когда она извивалась.
— Что тебе приснилось? — хрипло спросил я.
— Я н-не знаю. Жара... повсюду. У меня между ног, — она вскинула голову, тяжело дыша. — Я чувствую себя такой мокрой.
Мои ноздри раздулись. Она не была мокрой. Она промокла насквозь. Продолжая извиваться, она раздвинула бёдра. Её клитор был твёрдым, блестящим бутоном. Достаточно спелый, чтобы его можно было съесть. И, чёрт возьми, я хотел этого.
— Ты можешь мне помочь? — взмолилась она. — Я не знаю, что делать, — она упёрлась пятками в матрас и покачала бёдрами, словно ища облегчения. — О... боги.
— Это супружеская связь, — сказал я, даже когда мои руки сжались в кулаки по бокам. Я пнул себя за то, что не планировал этого. Она была драконом. Как только мы находили своих партнёров, мы становились ненасытными. Было бы жестоко оставить её в таком состоянии. Но я не мог прикоснуться к ней. Если бы я это сделал, то, возможно, никогда бы не остановился.
— Что? — выдохнула она, явно только наполовину понимая, что происходит. Её щеки порозовели. Она поморщилась, и её белые зубы впились в пухлую нижнюю губу. Появилась красная точка. Она укусила себя достаточно сильно, чтобы пошла кровь.
Я стиснул челюсти. Она не была готова к этому…
— Пожалуйста, Найл, — её глаза умоляли меня. Она сделала вдох, а затем выдохнула с дрожащим всхлипом. — Мне... больно.
Как по щелчку выключателя, моё решение было принято.
— Где? — потребовал я.
Она подскочила, как будто я её ударил. Затем она вздрогнула.
— Везде.
Я забрался на кровать и устроился между её ног.
— Раздвинь свои бёдра.
Её глаза округлились, но она сделала, как я сказал, раздвинув бёдра ещё шире, чем я ожидал. Я воспользовался моментом, чтобы насладиться видом её восхитительной киски, прежде чем скользнуть руками по её грудной клетке и стянуть через голову её сорочку.