помочь. – В движении. Ну, знаете, есть член и возвратно-поступательные…
Вишес достал кинжал откуда-то и направил ангелу в голову.
– Продолжишь, и я обкромсаю тебе волосы. С закрытыми глазами.
Лэсситер рассмеялся.
– Да ладно тебе, здоровяк. Я думал, в тебе достаточно сексапила, чтобы не париться
из-за такого пустяка. Терзает неуверенность?
– Неуверенности хочешь? Так я тебе устрою…
– Ладно, хватит, – встрял Бутч. – Ви, оставь его. Все нормально, все хорошо… они
просто весело проводят время. Что в этом плохого? Они же не спят там с этим парнем.
50
– Ты так уверен в этом? – Лэсситер улыбнулся. – Думаешь, они не фантазируют о…
Братство издало настолько громкий коллективный рык, что зазвенел хрусталь на
люстре, висевшей над столом. И падший ангел, конечно, был идиотом, но далеко не тупым.
Двигаясь медленно, словно на него наставили кучу пушек, он покорно поднял руки.
– Простите. Да пофиг. Я заткнусь прежде, чем меня убьет ваш беспонтовый
дискомфорт.
– Мудрое решение, – сухо ответил Бутч. – Хотя я бы с радостью тебе треснул. Не
обязательно по этой причине.
Лэсситер вернулся к трапезе, запихивая еду в свою хлеборезку.
Но Братья не так быстро остывали, их прищуренные глаза и оскалившиеся клыки все
еще были направлены на болтливого ангела.
– Парни, да ладно вам, все нормально. – Бутч отрезал кусок ягненка и закинул в рот. –
М-м, божественно.
На самом деле мясо напоминало картон, но он смаковал на публику. Недолго.
Две минуты спустя он отодвинул полную тарелку в сторону и вылакал вторую порцию
вискаря.
– Серьезно. Им нужно немного независимости. Они не обязаны ходить за нами по
пятам, и, слушайте, жизнь в особняке крутится вокруг нас. Самое время для них заняться
чем-то своим. Действительно. Это чудесно.
Рядом с ним Ви прикурил толстенную самокрутку.
– Да ладно? Тебе нравится мысль, что Марисса смотрит на причандалы какого-то
мужика?
– Фильм не 18+… – Когда его голос перешел на скрип, он прокашлялся. – В смысле,
не может же быть… нет, не…
– Я уже проверил, – пробормотал Фьюри. – У них ДВД… наверное, они смотрят
расширенную версию без цензуры.
– Значит, стриптизеров не обрезали? – Лэсситер вскинул руки прежде, чем
послышалось очередное рычание. – Господи, парни, вы такие чувствительные.
Покачав головой, Бутч решил, что не будет защищать ангела.
– Так вот, да, ну подрыгаются немного… грудь покажут. Нечего беситься. Фритц, ты
можешь подлить еще?
Дворецкий поспешно взял пустой стакан.
– Кто-нибудь желает десерт? У нас домашнее мороженое и пети гато51.Бутч перевел
взгляд на Голливуда:
– Что скажешь, старина?
Когда Рейдж просто опрокинул стакан с имбирным элем, Бутч с проклятьем обратился
к Фритцу.
– Этот слопает, даже если все откажутся.
– Принеси мне десерт, – сказал Рейдж.
Фритц поклонился со стаканом Бутча в руке.
– Хорошо, мой господин. Я заменю вашу тарелку…
– Нет. Я хочу целую порцию. Весь пирог и все мороженое.
Иииииииии в итоге угрюмая аудитория из скольких-то там свидетелей созерцала, как
Голливуд уничтожает пятнадцать маленьких шоколадных пирожных и два галлона
ванильного мороженого.
Словно наблюдать, как сохнет краска, но не было слышно запаха химии, и расцветка
комнаты не изменилась.
Хорошие новости – алкоголь сделал свое дело, затуманив мозги Бутча, делая его тело
онемевшим и одновременно возбужденным.
– Можно еще? – попросил он доджена, который убирал последнюю тарелку,
измазанную шоколадом. – Большое спасибо.
51
Когда стакан вернулся на место, Бутч отодвинул стул от стола.
– С меня хватит. У меня осталась работа.
Не в обиду остальным, но тусоваться в такой компании значит загонять себя в еще
большую депрессию. Еще немного, и он полезет в петлю.
Выйдя из столовой, Бутч помедлил в фойе. Посмотрел на лестницу. Попытался
представить, как Мариса пялится на какого-то актера в исподнем…
– Ну, правда. Все нормально. Это ей на пользу.
Он достал телефон и открыл их переписку. Помедлив, он подумывал просто отправить
ей сообщение, ну, напомнить…
Вау.
В свою человеческую бытность, ему всегда было плевать на подобные вещи. Марисса
была не просто единственной любовью в его жизни, она была достойной женщиной, которая
никогда не изменит ему. И, алло, она же не побежала в паршивый мотель с парнем, ради
всего святого. Она тусила со своими подругами, как он порой зависал с парнями.
Это смехотворно.
Он был не из ревнивых…
Услышав топот ботинок, он посмотрел через плечо. Это был Рейдж, и в руке брата
пенился стакан с Алказельцером.
Голливуд посмотрел на лестницу. И, сто процентов, он думал о том же, что и Бутч.
– Я наверх, – заявил парень.
– Так, стой, стой, тпру! – Бутч схватил огромную лапу и с силой сжал. – Ты не можешь
туда вломиться.
– Это еще почему?
– Это девчачьи посиделки.
– Ну так я платье надену.
– Гребаный ад, Рейдж. Ты серьезно?
В фойе вышли Ви, Джон Мэтью и Тор. И все остальные, включая Рофа… даже Мэнни
– стопроцентный человек – был среди несчастных ублюдков.
– Мы туда не пойдем, – объявил Бутч. – Сейчас мы поиграем в бильярд, напьемся,
поболтаем о тех говнюках, которых прикончили в Браунсвике. Мы чертовски клево проведем
ночь… день или что там, плевать. А сейчас поднимайте яйца с пола, вспомним, как ведут
себя настоящие мужики.
***
– Опытный парень. Это я так, к слову.
Услышав слова Дока Джейн, завороженная аудитория, не сводившая глаз с большого
экрана, выразила безмолвное и коллективное согласие.
Пэйн издала еще один, ставший уже ее фирменным, восхищенный свист.
Хэкс выругалась и закинула в рот порцию «Милк Дадс», воскликнув:
– Черт, сынок, а ты крут! Нереально!
Марисса снова рассмеялась. Она не могла определиться, что было чудесней – фильм
или компания… наверное, компания. Хотя, она была вынуждена признаться, на людей было
не так уж противно смотреть.
А потом раздалось очередное улюлюканье и свист.
Боже, она не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась. Было что-то
особенное в женской компании, шутки казались и плохими и хорошими одновременно, смех
– громче, а глупость – еще более невообразимой.
Как выяснилось, все это было прекрасно.
И напомнило, насколько это чудесно, когда тебя принимают такой, какая ты есть, когда
на тебя не накладывают внешних ожиданий, не сдерживают никакие дефекты и недостатки, с
которыми она родилась. Никакого осуждения, только любовь.
Прибавить количество мужчин, почти настолько же горячих, как ее хеллрен? Просто
сказка.
Когда закончился фильм и на экране появились титры, женщины захлопали, словно
актеры могли слышать их в самой Калифорнии.
– Ты научишь меня такому свисту? – спросил кто-то у Пэйн.
– Просто вставляешь два пальца в рот и дуешь, – ответила женщина.
– Похоже на цитату из фильма, – рассмеялся кто-то.
– Они снимут третью часть…
– Майк Супер Гигант…
– Тогда нужно будет пересмотреть первую и вторую часть… нужно поддерживать эту
традицию…
– Кто-нибудь пересматривал недавно «Девять с половиной недель…»
– Что это…
Одна за другой, они встали из мягких кожаных кресел и потянулись, в тусклой
комнате без окон захрустели позвоночники, плечи. И было забавно… Мариссе захотелось
встрять в разговор и сказать что-то весомое и значимое, как-то обозначить важность
происходящего. Но она не могла подобрать нужных слов.
Вместо этого, она сказала:
– Хэй, мы сможем повторить?
Может, именно это она и имела в виду.