близко подошел к границе.
Марисса сделала глоток воды.
– Все вполне невинно.
– Я сделал обнаженный календарь, – начал ангел.
– Он был в «ракушке».
– Все отснято на селфи-палку.
Они перебивали друг друга, и у Бутча возникло внезапное желание заткнуть оба уха,
закрыть глаза и запеть «ла-ла-ла».
– Знаете, мне все равно. Мне, правда, лучше ничего не знать.
Про кривляния Лэсситера. У него был талант усложнять все простое и превращать
обыкновенное в безумное.
Божий дар.
Спросите у падшего ангела. Так он и ответит.
– Ты оставишь нас на минуту? – спросил Бутч, подойдя к Мариссе и поцеловав ее в
лоб. Боже, ее чудесный запах наполнил его нос, и, вау, ее слаксы и блузка были похожи на
бальное платье. – Я должен поговорить со своей девочкой.
– Ага, черта с два, я смотрю «Мэлроуз».
– Ангел, это не просьба.
– Что-то случилось? – спросила Марисса, вытирая губы дамасской салфеткой. – Кого-
то ранили в учебном центре?
Он выдвинул стул и сел рядом с ней.
– Лэсс, ты уходишь.
– С хрена ли.
Поморщившись, Бутч еле как выдавил из себя предложение:
– Ты можешь устроиться на диване в Яме.
– Когда вы вернетесь, то заставите меня переключить канал?
– Ты уйдешь сейчас, если я скажу «нет»?
– Ты говоришь «нет» сейчас?
Ради всего святого, Лэсситер мастерски играл в теннис словами и вопросами, хоть до
рассвета… или пока одна из сторон не свалится от истощения и обезвоживания.
– Да, я говорю «нет».
– Погоди, что это значит, я могу смотреть «Мэлроуз» или нет? Двойное отрицание
сбивает с то…
– Господи Иисусе, ты уйдешь или нет…
– Сколько раз повторять, это не мое имя, – бормотал Лэсситер, поднимаясь на ноги.
– Мне нужно выпить. – Когда падший ангел скрылся с глаз, Бутч встал и зашел за бар.
Налив себе Лагавулина, он не стал ходить вокруг да около, зная, что шеллан это не нужно. –
Кажется, у меня есть зацепка.
– Правда? – Марисса положила вилку на тарелку. – Что это? Какая?
Он кинул два кубика льда в низкий стакан и устроил им ванну имбирного цвета.
– Тот кусок металла – это ключ, и он служит в качестве пропуска в частный клуб, в
который пускают только людей.
– О, Боже, если мы достанем членский лист, то может, получится найти ее имя.
Дорогая, это не сельский кружок по интересам, подумал он, сделав большой глоток.
– Откуда ты это узнал? – спросила она.
– Один из наших учеников посещает этот клуб. Он возьмет меня с собой при удобном
случае… мне просто нужно согласовать расписание с Братьями на следующую пару ночей.
Думаю, если я сдвину занятия, то смогу освободить пятницу.
– Тогда и пойдем! Потрясающе! – Когда он застыл со стаканом на пол пути ко рту,
Марисса нахмурилась: – Почему ты смотришь на меня так? Бутч? Серьезно, я иду с тобой.
Он покачал головой и проглотил спиртное.
– Нет, я сам разберусь. Не волнуйся, я сразу расскажу, как что-то выясню…
– Я иду с тобой.
Изучив линию ее подбородка, он поставил скотч на барную стойку.
– Марисса, мимо такого места тебе не стоит даже на машине проезжать, не то, что
заходить. Это секс-клуб.
– И?
Он моргнул.
– Милая, это не…
– Тебе нужно напомнить, что мы сделали вчера после фильма? Четыре раза подряд?
– Марисса.
– Бутч.
Чтобы сдержать ругань, он опрокинул стакан и налил себе новую порцию.
– Ты не готова к чему-то подобному. Там будет куча народу, трахающихся тут и там,
делающих друг с другом извращенные вещи. Ты не вынесешь это.
– Или, точнее, ты не вынесешь моего присутствия там.
Он закатил глаза. Не смог сдержаться.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Что это вообще такое.
Марисса медленно и методично свернула салфетку в квадрат и положила рядом со
своей тарелкой.
– Ну, значит, мы выясним это, когда вместе отправимся туда, да?
– Я не поеду туда с тобой. Это не обсуждается.
– Нет, поедешь. – Она соскользнула со стула и взяла поднос с едой. – И если я выясню,
что ты поехал без меня? Я приму это как предательство высшего порядка в наших
отношениях… а вот это уже не обсуждается.
Он попытался представить Мариссу, стоящей рядом с парой в черном латексе,
которых имели бабы с пятым размером груди и фиолетовыми страпонами.
– Марисса, у меня не будет времени носиться вокруг тебя, – сказал он хрипло. – Я
должен сосредоточиться на том, чтобы слиться с толпой, выяснить, где персонал, найти
нужных людей. Отвлекающий фактор не поможет мертвой девочке.
– Не смей поворачивать все таким образом. Я прекрасно осознаю, зачем мы едем, и я
хочу подчеркнуть, что ты мой хэллрен, а не опекун. Поэтому избавь меня от философии
«мужчина – глава семьи» и будь добр, выпей пару таблеток валиума на дорожку, если
потребуется. Но я не могу выразиться еще точнее… я еду с тобой, и я помогу с этим. –
Марисса подалась вперед. – Вот тебе новости: одно наличие яичников не означает отсутствие
мозга… или права на независимое мышление.
В повисшем молчании ему оставалось лишь качать головой. Слова, готовые сорваться
с языка, не помогут им… и он не мог поверить, что они снова ругаются.
Кнопка повтора вчерашней ночи?
– Или ты этого боишься? – бросила она ему.
– Чего?
– Что мне понравится.
Бросив ему эту фразу под ноги словно гранату, она ушла с высоко поднятой головой,
расправленными плечами и прямой «разберись-уже-с-собой» спиной.
Упершись ладонями в гранитную стойку, он оперся на руки, пытаясь сдержать себя и
не закричать от злости.
По крайней мере, бутылка «Лага» была полна еще на три-четверти.
Она ему пригодится.
***
Пэйтон выдохнул струю дыма и откинул голову на подушку.
– Держи.
Передав кальян Энслэму, он закрыл глаза, паря в футе над своим телом. Знакомое
чувство облегчения напомнило ему, что, наверное, Пэрри была права; наверное, ему нужно
завязать с этим. Но, черт, после последних двух ночей?
Ему нужен небольшой релакс.
К черту все… он заслужил это.
– Так, что ты о них думаешь? – спросил он.
Шум, с которым Энслэм выдохнул дым, был подобен смеху в одном и том же месте
при просмотре фильма или при совместной вкусной трапезе. Общность интересов – это
хорошо.
– Бун – ничего так, – сказал парень. – Акс – больной ублюдок. В смысле, подумай:
придурок, с ног до головы в черном, с торчащими волосами и кучей татуировок.
Пэйтон ждал, пока парень продолжит.
– Что скажешь о Ново?
– Горячая штучка, черт возьми.
По неясной причине, хотя он был согласен, Пэйтону не понравилось, что Энслэм
расхаживал с подобным мнением… или, хуже, со стояком на нее.
– Не знаю, – пробормотал Пэйтон. – Вроде нормальная.
– Ты видел, как она выполняла подъемы? Не могу поверить, что Бун держал ее за
ноги. Я хотел получить этот гребаный обзор.
– Она сломает тебя в два счета. – Хотя, если он не захлопнет варежку, Пэйтон сделает
это собственноручно. – К тому же, сомневаюсь, что она спит с мужчинами.
– Я исправлю ее, – сказал Энслэм низким тоном. – Я, мать твою, наставлю ее на путь
истинный…
– Что с Крэйгом? – перебил его Пэйтон.
– Он – крепкий орешек. Без обид, Пэрадайз, конечно, пришла первой в ту ночь, но
Крэйг пройдет всю дистанцию целиком.
– Да. – По крайней мере, в этом они сходились… без желания оторвать ему голову. –
Кого возьмешь на бал к ее отцу?
– В настоящий момент – никого. Предпочитаю быть открытым для вариантов. Кстати,
перед сном заскочим за едой?
Открыв глаза, Пэйтон посмотрел на старинные часы «Картье» на ночном столике. –
Да. Конечно. Дай я сначала позвоню Пэрадайз. Хочу убедиться, что она добралась домой.
– Ты уверен, что вы не встречаетесь?