Я чувствовала, как медленно затягиваются мелкие ранки и ссадины. Уже и лицо не казалось таким огромным, но пошевелиться и не вызвать этим новый приступ боли, представлялось несбыточной мечтой.
Темнота окружила непроглядной стеной, отгородив от внешнего мира. Даже на то, чтобы открыть глаза требовалось невероятное количество усилий.
Мне было больно! Неутихающая бесконечная боль. Мне уже стало казаться, что я родилась с ней и больше ничего не существует, кроме нее, когда что-то обжигающе ледяное прикоснулось к сломанной ключице. В этот раз боль оказалась настолько острой, что я застонала и глаза, полные слез распахнулись, уставившись в обеспокоенные зеленые глаза того, кто стал причиной этой боли.
Доктор Вебер собственной персоной.
Нина все-таки нашла и привела его сюда.
— Я причинил тебе боль, прости. Это было необходимо, иначе кость может срастись неправильно.
В глазах доктора светилось столько добра и понимания, что на этот раз слезы облегчения полились из глаз.
— Милая, как ты себя чувствуешь?
С трудом повернув голову, я взглянула на Нину.
— Страдаю от безделья. А сама как думаешь? — Прохрипела я.
— Доктор Вебер тебе обязательно поможет. Я обещаю.
— Не стоило его в это втягивать.
— Ты парализована! О чем тут можно спорить? — Она гневно сверкнула глазами.
Пока мы спорили и сверлили друг друга глазами, док быстро, но осторожно, насколько это возможно в моем состоянии, провел ревизию неповрежденных органов или поврежденных, которых, разумеется, было больше, намного больше.
— Ммм… Нина. — Тихо окликнул мистер Вебер.
— Да? — Она тут же обеспокоенно повернулась к нему, напрочь забыв о нашем молчаливом споре.
— Нина, ты вроде говорила, что Элла упала сегодня утром в горное ущелье.
— Да-а. — Протянула Нина.
— Но я вижу тут следы, которые невозможно получить при подобном падении.
Нина молчала.
— Но не это смущает меня в данный момент. — Он неуверенно дотронулся до моей правой скулы, где еще пару часов назад красовался огромный кровоподтек. — Судя по всему, этим ранам уже как минимум пара дней, некоторые кости начали срастаться.
Нина продолжала молчать. Не получив ответ на невысказанный вопрос, док поднял глаза и в упор посмотрел на Нину, потом перевел взгляд на меня, глубоко вздохнув, повернулся к небольшой сумке, лежавшей на углу кровати.
— Ладно, не ходите говорить — не надо. — Недолго порывшись, он извлек небольшой футляр. Потянув за молнию, он открыл коробочку и достал какую-то ампулу, вскрыл ее. — Я сейчас введу тебе морфин и перевяжу самые ужасные раны.
Я видела как док вводит в мою вену иглу, но ничего не почувствовала — одной боли больше, одной меньше — какая, в сущности, разница.
Спустя пару минут болезненные ощущения стали притупляться, медленно и неохотно. Но боль не ушла совсем — немного утихла, но и этого оказалось достаточно, я словно погрузилась в океан спокойствия и умиротворения. Я наслаждалась неожиданно наступившей передышкой, когда краем уха услышала возмущенное восклицание Нины. Она о чем-то яростно спорила с мистером Вебером. Я прислушалась.
— Нет. Это исключено.
— Но ей немедленно нужно попасть в больницу: томография, рентген. Я не смогу без них увидеть полную картину поврежденных органов.
— Док, я сказала — нет! Элла ни в коем случае не должна попасть в больницу. Именно поэтому вы находитесь здесь. — Глубоко вздохнув Нина умоляюще посмотрела на Вебера. — Прошу вас, только вы сможете помочь!
Доктор переводил взгляд с меня и обратно на Нину и, в конечном счете, остановил свой взор на открытом переломе голени правой ноги, предусмотрительно не накрытого одеялом. Нина попыталась вставить кость на место насколько возможно, поэтому кожа вокруг раны начала понемногу затягиваться.
— Это полное самоубийство — без необходимого оборудования и нужных лекарств Элла может умереть, — медленно, очень медленно доктор поднял свои глаза и вперив их в мои, произнес слова, от которых появилась боль, которую было не унять и лошадиной дозой обезболивающего, — Что я тогда скажу своем у сыну?
Я слишком много плачу в последнее время и не в силах это контролировать.
После слов доктора, перед глазами вспыхнуло лицо любимого, которое я так долго пыталась забыть: темные шелковистые волосы, полные чувственные губы, глаза цвета… О Боже, что я делаю? Мне и без этого очень больно, а если я и дальше буду предаваться несбыточным мечтам, то никогда не поправлюсь.
— А…а.
— Нина, держи ее крепче, нужно вправить сустав на место…
Я видела, как мне вправляют руку, но боль была настолько сильной, что я ничего не слышала, кроме своего бешено колотящегося сердца. А потом темнота.
Очнувшись, я увидела доктора Вебера прижатого к дальней стене Ниной. Странная картина.
— Ну, что Док? Пришли в себя? — Нина медленно убрала руку с его горла, но не отпустила полностью, внимательно следя за каждым его движением. Мистер Вебер неотрывно смотрел на кончик скальпеля, с которого на деревянный пол упала капля крови. Его ноздри судорожно втягивали в себя воздух, а в глазах читался голод.
— Док…
Я поняла, что тут произошло — кровь элина не оставит равнодушным ни одного вампира, каким бы добрым и хорошим он ни был.
Видя, что сделала моя кровь с одним из самых прекрасных и великодушных существ известных мне, я испытала ужасную усталость. Хотелось закрыть глаза и никогда больше их не открывать. Освободиться от привязанностей, долга, любви — от всего, что мне дорого и важно, от того, что причиняет боль, от которой сердце готово разорваться на части.
— Хорошо, Док. — Нина отступила на шаг.
— Правда, я справился с собой.
Посмотрев на Вебера, я больше не увидела клыков, выглядывающих из-под верхней губы.
— Я должен извиниться, — Доктор неуверенно подошел к кровати и осторожно потянул носом. — Никогда за все свои столетия я не испытывал такой жажды крови. Никогда мой нос не улавливал столь восхитительного аромата. Я не знаю, что на меня нашло. Нина, как тебе удается контролировать себя?
— Практика. Не волнуйтесь, Док. Так бывает со всеми вампирами.
— Это как наваждение. — И тут взгляд Вебера наткнулся на мои распахнутые глаза, если бы вампир мог краснеть, то сейчас бы передо мной стоял пунцовый с ног до головы доктор Вебер, наверное, интригующее зрелище получилось бы. От стыда док отвел глаза и нахмурился.
Проследив за глазами мистера Вебера, я поняла причину его неверия — ровный неглубокий порез, сделанный тем самым скальпелем, который судорожно сжимает в руке доктор, практически затянулся.
— Как… Как такое возможно?
Нина неуверенно посмотрела на меня — я кивнула в ответ на вопрос, читавшийся в ее напряженном взгляде, чем вызвала новый приступ боли.
— Мистер Вебер, — осторожно приступила к объяснению Нина, — то, что я сейчас скажу вам, должно остаться тайной, даже для вашей семьи. Вы согласны?
Доктор лишь кивнул, не смея отвести взгляд от затягивающейся раны на моем запястье.
Нина обошла кровать и встала ближе ко мне, на всякий случай отгородив меня от возможных непредсказуемых последствий, но лицо доктора Вебера я видела прекрасно.
— Я надеюсь, вы потом не сделаете ничего, о чем будете сожалеть.
— Да что это с тобой, Нина? — Доктор нервно рассмеялся. — Я никогда не видел тебя такой серьезной, лишь в первый день знакомства. — Он вдруг посерьезнел, явно что-то вспоминая. — Тогда ты очень испугалась, увидев Эллу обнимающуюся с Алексом, — он помедлил, — с вампиром.
— Да, это так. И если узнав сейчас правду, вы развернетесь и уйдете — мы поймем.
— Какую правду? Я нервничаю, хотя подобного не происходило со мной лет этак триста. — Его взгляд метался от Нины ко мне.
Ждать дольше не имеет смысла.
— Я — элин. — Я с трудом смогла произнести это ненавистное мне в последнее время слово.
Нина напряглась, готовая ко всему.
Доктор отступил к изножью кровати и положил руки на деревянную спинку. Старинное дерево не выдержало под наплывом нечеловеческих эмоций.