Из ямы выбирались по очереди. Потом вернулись к ручью. Братья снова напропалую швырялись гаками. Подойдя к берегу, мелкие двинулись дальше.
― А мы не здесь, что ли, переходить будем? - удивился Стефан.
― Ты вброд собрался? Нельзя тут вброд, говорили же. Вон там, за поворотом труба через ручей лежит, по ней и пойдем. Как раз втроем сподручно. Это нам Снежка показала, в тот самый раз.
Мелкие переглянулись и снова вздохнули, как тогда, в баре. Было видно, что девушка им дорога. Впрочем, это не мешало братьям за деньги вести к месту упокоения незнакомого паренька, поглазеть. Стефан скривился от этой мысли.
За поворотом, и правда, показался тонкая металлическая труба, шатко и ненадежно, на первый взгляд, уложенная на вершину двух крупных камней по разным берегам ручья.
― Это вот по такому идти? Да ни за что. Она же скатится!
― Ну, я тебе говорю, форменный принц.
Мелкие громко засмеялись.
― Не дрейфь, ― сказал один из них, когда они успокоились, ― это тоже своего рода аномалия. Полезная для нас. Труба лежит прочно, не скатится. Но когда один идет по ней, другой должен следить, чтобы ручей не плеснул. Он густой, волны медленные, если заранее увидеть, можно успеть остановиться, переждать. Но следить, сам понимаешь, лучше с берега. И чем глаз больше...
― Ты вторым пойдешь, ― влез второй брат. ― А мы с обоих берегов следим. Если кто из нас скажет "Стой!", останавливаешься, не думая. Тогда все будет хорошо, понял?
Стефан медленно кивнул. Если до этого ему не нравилось в зоне, то теперь он мечтал убраться отсюда как можно быстрее и дальше. Боль в груди не давала покоя. Чем он таким надышался, на местном ветерке?
― Ты идешь или всю жизнь тут стоять будешь? ― прикрикнул один из братьев, толкнув Стефана в спину. Первый брат уже стоял на середине ручейка. Стефан осторожно побрел за ним. Труба не двигалось, стояла твердо, но от близости мутной, странно бурлящей водички становилось не по себе.
― Плюется, плюется, стой!
Стефан послушно застыл. Так стояли пару минут. Братья молчали, и он тоже молчал. Слышался легкий плеск воды. Потом мелкие сказали, что нужно идти дальше.
Перешли. Впереди был пустырь с пригорком. Стефан не видел ничего особенного, а братья довольно перемигивались.
― Ну и где ваша баба?
― Подожди, принц, сейчас выплывет.
'Что за бред!', ― подумал Стефан, и хотел уже сказать об этом вслух, как вдруг увидел... увидел... ее.
Черт! Они не врали! Поверить своим глазам было тяжело. Девушка действительно плавала над землей, а вокруг нее крутились какая-то переливающаяся муть, под определенным углом и правда похожа на гроб.
― Какая она...
У Стефана не находилось слов. Все женщины, с которыми он когда-либо встречался, были и вполовину не так красивы, как она. Кажется, прошло минут десять, прежде чем Стэфан вспомнил, что кроме него и девушки в аномалиях здесь есть кто-то еще.
― Ну чего, насмотрелся? - заорали мелкие. - Пошли отсюда.
― Куда?
― Обратно, придурок. Скоро стемнеет, а ты нипочем не захочешь оставаться здесь в темноте.
― А Снежка?
― Что 'Снежка'? Не капай нам слезами на хабар, как говорится. Она тут еще фиг знает сколько проваляется! Ты к ней хочешь? Так иди, глядишь, она тебе 'яблочка' оставила.
Но Стефан не двинулся с места: ни вперед, к девушке, ни назад, к мелким. Он все смотрел на ореол аномалии над спящей (или мертвой) и пытался что-то вспомнить. Все впечатления от зоны: страх, удивление, усталость, навалились на него скопом. Что-то он забыл. Что-то важное. Стэф начал озираться, и тут ему на глаза попался один из братьев. Различать он их так и не научился, да и какой смысл, если имен все равно не знаешь? Но сейчас различие было: у этого за спиной, привязанная к рюкзаку, висела кувалда. Поцелуй Любви, или как там ее. Артефакт, разбивающий аномалии. Вот оно!
Стефан подскочил к лилипуту, вцепился в кувалду. Дернул за какую-то веревку на удачу, та распустилась, и артефакт оказался у него в руках.
― Я на секунду! ― бросил Стефан на бегу. Все случилось так быстро, что братья не успели ничего сказать или сделать.
Стефан несся по едва заметной тропке, размахивая перед собой артефактом. Кувалда разрезала воздух и натужно свистела, даже скорее гудела.