— Вот же сволочь, издевается! И ареального петуха научил по — французски лопотать. Мог бы кричать по нашему: не так занозисто!
— «Фуй — Шуй, Конфуций, фуй — шуй!», — также «будяще с тысячелетним оттенком» донеслось из Федотовского кабинета.
— И Фенька, дура, туда же, — подумал Михейша, — странные песни поёт, гайки бы ей под хвост навинтить! Дак нет же, самка она: ничего не выйдет.
— Кукареку! — зашептал петух православный с далёкой Бернандини нумер айн бис.
— Вот так дед Макарей будет сегодня горлопанить, — подумал удовлетворённый совиными деяниями Михейша. Он представил деда под столом. Живот его — будто сам собой — содрогнулся, а затрясшиеся параллельно животу губы выдали спазмическую серию хихикающих звуков.
— Дед он хороший, что уж я так развеселился? — журился Михейша, — разгадал, так разгадал. Не велика заслуга, коли знать ключ.
Хотя по правде: ключик Михейша придумал сам. Так честно, как будто по незнанию доказал себе — дурню — уже известные всему миру Пифагоровы штаны. — К кровати шагом марш! Ать — два!
Подушка вомнулась на три четверти, приняв в своё податливое ложе сосуд с мозгами достойного сыщика. Ноги упёрлись в прохладный никель.
Внизу уже начинали шевелиться родные. Северный Сосед выпал во двор и принялся концом метёлки — там колючки шиповника — раскупоривать ставни.
— Кончай орать, — пригрозил он стягообразному паразиту, — кому надо, уже проснулись. И будто бы мигнул засыпающему Михейше.
— Ба! Сегодня экзамен, чёрт… Стоп. Воскресенье! Не надо. Слава Бо…
Это была последняя здравая мысль Михейши, перед тем, как… как… как…
Сонный ветер повалил Михейшу так просто и без затей, будто шуткуя сдёрнул сноп с колымаги.
2
Каждые Михейшины закладки в книгах имеют тайный смысл, спрятанный в многочисленных игольных проколах тонкой биологической субстанции. А как же ещё поступают по — другому будущие следопыты, собиратели скорпионов, охотники за тиграми, анакондами, сокровищами?
Имеются в виду трафареты с перфорацией, размещённой по сторонам квадрата и в центре, которые позволяют менять по определённой схеме — в сплошном ритме проколов — написание одной и той же буковки. А код разворотов, применяемых к определённой группе знаков в сбитом ритме, не угадать без ключа. Маскировочный ключ при надобности тайной переписки выдаётся Михейшей агенту, с которым обуславливается порядок его применения и смены другим кодом.
АГЕНТУРА ПРИ ДВОРЕ ЛУИ ФИЛИППА
1
Главный Михейшин агент — это его старшая сестра Ленка.
Комната Ленки рядом с Михейшиной, но в минуты и часы ссор, проигранные по — серьёзному и начатые по игрушечным причинам обеты молчания длятся порой неделями. Тайная переписка в эти недели — за исключением языка глухонемых — единственный способ тягостного — по необходимости — держания языка за зубами и развесёлого — по той же незамысловатой причине — общения друг с другом.
Михейша с детства увлечён разгадыванием чужих шифрованных записей и созданием собственных стилей маскировки текстов.
Стоит ли говорить, что однажды найденная в дедовской библиотеке книжонка по криминалистике привела отрока, достойного хитростью и умом своих отцов, к дотошному освоению физики и химии. Она же заставила полюбить до того почти ненавистную математику.
Хинин, аспирин и нашатырь, кислое молоко, марля, утюг вовсе не для больничных целей ютятся в средних ящиках не по возрасту огромного шкафа в Михейшиной каморке, вклинившейся в полумансарду, что над первым этажом.
Шкаф в средней части больше напоминает аптекарско— алхимический алтарь. В верхнем отсеке — книги и брошюры. В самый низ шкафа встроен засекреченный, выдвигающийся на колёсах, обитый жестью детско — юношеский филиал дворовой лаборатории; она же, собственно говоря, — семейная и сугубо мужская мастерская. Места швейной машинке, олицетворяющей, по мнению Михейши, все наивные, глупые и никчёмные женские пристрастия, в ней не нашлось.
Взрывоопасные Михейшины пробы осуществляются на песчаном берегу речки Кисловки, которая неожиданно для её, в общем — то, ровного течения, словно умышленно для авантюр делает поворот совсем неподалёку от родового поместья. Ограждение территории здесь представляет собой распиленные пополам лесины, разрежины между которыми не годятся для убегания со двора скотины, но зато вполне устраивают ловких мальчиков и любопытных девочек.
Как автор не уворачивался, но повествование само собой подвело к необходимости описания экстерьера будущих сцен.