Но всё что мы нашли от него, одно растерзанное тело.
Я подошёл к Красновскому, который весь трясся, смотря на тело Клевина. Я протянул ему флягу.
–Глотните профессор, глотните, вам легче будет. Силы вернуться, а они Вам ещё нужны будут.
Красновский еле-еле поднес флягу ко рту и судорожно несколько раз глотнул содержимую жидкость. Слегка задохнувшись, он закашлялся, но видно было, что ему стало немного лучше, и тогда он произнёс дрожащим голосом:
–Товарищ Миронов я не всё вам тогда сказал о надписи на гробнице. Там есть ещё одна фраза, которая гласит, что нужно не только захоронить старца, но и прочитать заклятье, которое убьёт зло. Просто захоронить не получится, нужно будет сказать слова. Только тогда это сработает. Но и это не всё …
–А что ещё профессор?
–Прочитав заклятье, вы получите часть силы, которая была у этого человека много веков назад.
–Я сделаю всё, что вы скажите, – ответил я ему после некоторого молчания.
Профессор протянул мне листок бумаги, на котором было что-то написано.
–Возьмите – это заклятье.
Казавшиеся нам так близко Чёрные скалы оказались совсем не близко, и мы оказались у них только когда начало садиться солнце.
Это был каменистый горный массив покрытый снегом, у подножия, которых был каменный карьер прямо у основания, которого была выдолблена ровная яма. Я понял, что это и было место, откуда достали гробницу.
–Надо торопиться, – сказал я всем, – времени у нас очень мало.
С большим трудом нам удалось поднять гробницу с телом, и мы начали верёвками тащить его к яме. В спины нам дул холодный, промозглый ветер.
–Быстрей, быстрей товарищи! – кричал Красновский, и он оказался прав.
Со стороны скал раздались дикие вопли. Нежить появилась из-за скал в огромном количестве.
–Двигайте гроб! – закричал Прозоровский, это были его последние слова, – Я задержу их! А ты комиссар береги мою дочь!
Прозоровский вступил с ними в неравную схватку, но нам удалось в это время из последних сил столкнуть гроб в яму.
–Читайте товарищ Миронов! Читайте! – закричал Красновский.
–Почему всё-таки я?!
–Вы должны вернуться!
–Вместе вернёмся! – отвечал я ему, но Красновский бросился уже, будто не слыша меня засыпать лопатой из саней яму.
И тогда я стал читать заклинание.
Каждое слово, которое я произносил, словно гулким эхом отдавалось у меня в голове. В какую-то минуту я перестал слышать совершенно все звуки. И как профессор из последних сил закапывает яму и как Митрохин бьётся с тварями.
Каждое слово, которое я читал, оглушало меня всё больше и больше, пока я вдруг я почувствовал, что нет ничего, не меня, ни этого места, не ямы …
И я увидел грядущий мир… Новая война, ещё страшнее, чем первая мировая, полёт в космос, гибель советского строя…
И ещё далёкое, далёкое грядущее от видения, которого моё сознание разорвалось на тысячу маленьких звёзд.
А потом я упал на колени обессиленный и закрыл лицо своими руками.
Стало тихо как в гробу, и я понял, что всё закончилось.
Кое-как я встал и огляделся. Вокруг никого не было. Профессору удалось закопать яму, но сам он был мёртв, и голова его с телом лежала навзничь на куче земли.
Откуда-то рядом со мной слышались стоны. Это был Митрохин, а вокруг лежали полностью разложившееся, видно после заклинания твари.
Я подбежал к нему,
–Митрохин, друг мой.
–Товарищ комиссар всё конец мне. Помираю.… Но я задержал их…– слабым голосом проговорил он.
Из его шеи фонтаном лилась кровь. Я разорвал ему гимнастёрку и тут увидел на его груди нательный серебряный крест.
–Ты что крещённый Митрохин?
–Кре-кре-щенный товарищ комисс—сар, – ответил он мне, и тело его забилось в конвульсиях.
Митрохин умер.
–Митрохин! Митрохин! – закричал я что есть силы, но тут вспомнил своё глубокое детство, свою мать и бабушку.
Вспомнил маленькую церквушку в нашем городке.
Что же сделалось с нами? Кем мы стали теперь? Думал я и горько зарыдал. Кто мы теперь? Так и есть – это расплата.
А потом я, стоя на коленях, кричал во весь голос,
–Ааааааааа!!!
Я долго рыдал, потом еле-еле поднялся. В руке я сжимал серебряный крестик с груди Митрохина.
Кое-как взгромоздившись на сани, я двинулся в обратный путь.
К утру я добрался до лагеря, но лагеря больше не было. На его месте зияла гигантская воронка. Лагерь провалился в тартарары.
Я стоял на краю пропасти и смотрел вниз.
–Что делать? – спросил я сам себя. Лошади измотаны, у меня нет провизии. Остались только оружие и патроны, а до самой деревни ещё много вёрст.
Однако я не стал чего-то ждать и решил уйти прочь из лагеря.