Я стоял минут двадцать, когда со скрипом открылась боковая дверь, и в зал вошёл маленький человек в зелёном парадном мундире.
Я отдал честь, а человек рукой показал мне на дубовый стул. Это и был Главный …
–Товарищ Миронов – вы в курсе, с какой целью вам было приказано явиться?
–Нет. Никак нет товарищ Главный комиссар! – вытянувшись в струнку, ответил я.
–Тогда слушайте внимательно. То, что сейчас я Вам буду излагать очень и очень важно. Вы, конечно же, в курсе, что Советская власть создала и продолжает создавать сеть исправительных лагерей для лиц, бывших некогда врагами нашей новой коммунистической республики, для нового Советского государства. Это все те, кто с оружием в руках шли против нашей молодой Советской республики, их родственники, а также священнослужители, которые в своих антисоветских проповедях вели антисоветскую агитацию, бывшие купцы, кулаки и всякая другая нечисть. Сами знаете, сколько было этих предателей и врагов трудового народа. Их тысяча и тысяча. Вот для них мы и строим трудовые исправительные лагеря. Они должны жить в них, работать.… Нести так, сказать трудовую повинность в целях исправления своей вины перед трудовым народом. И как говорит нам ЦК партии – победа над классовым врагом – это первоочередная задача единственного в мире государства рабочих и крестьян. А вы товарищ Миронов у нас в авангарде этой классовой борьбы, Вы – солдат партии и трудового народа. Вы же недавно получили третий ранг.… Но это всё как говориться лирика, а главное впереди.
Лагеря стали появляться везде, и в северных глухих таёжных лесах, и даже в горячих песках востока. Но суть не в этом, – после этих слов главный комиссар поднял со стола увесистый бронзовый колокольчик и затряс им.
Через минуту в зал влетел офицер.
–Ведите! – скомандовал ему главный комиссар.
В зал вошёл измученный седой старик в рваной серой шинели дореволюционного режима, а на ногах его были валенки. Старика вели два офицера НКВД. Главный комиссар показал старику на стул, стоявший возле меня. Старик почти упал на него, смотря в пустоту совершенно отсутствующим взглядом. Я внимательно и с интересом смотрел на него. Старик был непростой, видно было из бывших. В нём была видна благородная кровь. Я понял, что передо мной явно бывший военный и притом белогвардеец. Седая небольшая бородка с усами придавало ему унылый, но гордый облик. Взгляд его был тускл и напоминал взгляд затравленного и истерзанного животного, который смирился со своей участью, принимая её с достоинством и смирением. Старик смотрел сквозь меня и как будто был отрешён от всего мира.
–Теперь самое главное товарищ Миронов. У нас на севере не так давно, в абсолютной глуши был создан один из таких лагерей. Живут в тех краях люди, но и их крайне мало. В основном тайга непролазная да дикие звери. Вот карта и лагерь здесь! – ткнул жирным пальцем главный на красную точку на карте, висевшей на боковой стене.
–Лагерь был рассчитан на примерно пятьсот врагов народа, не считая охраны и командование. Но на момент случившегося там пребывало около трёхсот. А что там случилось я сейчас Вам и изложу. – Продолжал главный. – Полгода назад связь с лагерем полностью прекратилась и вскоре туда была направлена группа красноармейцев во главе с комиссаром второго ранга Полубеевым, который на данное время пребывает в закрытой больнице нашего ведомства из-за своего невменяемого тяжёлого психического расстройства. Отряд, однако, добрался до лагеря, в котором не было не одной живой души кроме вот этого товарища, бывшего полковника белой армии. А нашли этого старика в подвале здания комендатуры. Но ведь что интересно во всей этой истории – то, что сбежать они не могли и даже если бы сбежали, перебив охрану, то мы нашли бы трупы. Но в лагере не живых и не мёртвых. Только вот этот товарищ на весь лагерь. Один единственный живой. Но всё бы ничего. Кроме…. Кроме огромных следов крови по всему лагерю. Да вот так … Кхм… Да только с того дня товарищ заключённый не произнёс не слова. Мы пытались хоть что-то полезное выбить из него, но всё бесполезно.
Всё это конечно немного какую-то мистику, но вы же понимаете, что мы с Вами советские люди и поэтому не должны и не имеем права верить не в мистику, не в Бога и не в чёрта. Время попов с их рясами и проповедями о рае и аде уходит навсегда. Вы же в курсе, что партия и правительство, несмотря на то, что церковь отделена от государства, продолжает бороться со всеми пережитками прошлого, которое ещё плотно сидит в умах простого народа. Потому и церкви да монастыри закрываем, а те попы, которые в проповедях своих могут усомниться в Советской власти, конечно же, в лагерях отбывают. И возврата к старому уже не будет! Не для того мы Советскую власть строим.… Теперь вы понимаете товарищ Миронов, что не в наших правилах верить во всю эту чертовщину. Но разобраться во всём, что произошло это уже наш долг перед советской родиной. В связи со сложившейся ситуацией при Главном Управлении сейчас создан особый отдел, который как раз и будет заниматься именно этой чертовщиной. Хотя дело конечно не только в ней. Ведь сами посудите как можно в нашем новом советском государстве, свободном от всяких домыслов, и предрассудков верить во что-то непостижимое и непонятное. Всему должно быть какое-то объяснение и естественно человеческий фактор. Ну а наша обязанность бороться с этими предрассудками. А иначе может возникнуть опасность слухов, а слухи рождают панику. По немногочисленным местным деревням уже прошёл слух, что якобы Советская власть вернула какое-то зло, но конечно же о том, что случилось в виду удалённости лагеря мало кто знает на большой земле, но это пока … Так, что наша задача разобраться со всем и наказать виновных. – Замолчал главный комиссар, а потом после небольшой паузы продолжил.