Я вышел из зала.
Тяжёлые думы нахлынули на меня. Я ещё не мог дать сам себе отсчёт во всём, что происходило сейчас. Однако одно я понимал точно. Всё, что происходило со мной сейчас не нелепая случайность, а явно и чётко спланированное решение высшего руководства моего ведомства. Так думал я тогда …
Но пройдут годы, и я буду уже уверен в совершенно другом. Во всём, что случилось и в том числе принятии решения насчёт моей персоны – я стал видеть перст божий.
Я не всё тогда понимал с точки зрения здравого смысла и не осознавал опасности всей операции, которую мне предстоит осуществить.
Мысли роем кружились в моей голове. Я был, почему-то уверен в том, что командование что-то знало, но умолчало об этом. И всё-таки действительно странно. Куда пропали люди? думал я. Так, а ведь туда пришёл отряд и один из командиров попал в больницу? Всё.… Всё странно и непонятно. Он сказал, что не следов насилия и куда пропали неведомо. А что удалось выяснить спецгруппе.… Что они там увидели? Так верхи точно что-то знают. Хорошо, а почему они решили выбрать именно меня? Ведь есть товарищи гораздо более опытнее меня, прошедшие огни и воды и медные трубы? Прошедшие Гражданскую войну. Не то, что я? Вытащили меня из какой-то дыры? Непонятно. Хотя…
Катенька … Прозоровский …Бывший полковник, военнопленный … Может действительно они знают что-то, что не знаю я?
Итак, первое, что я решил сделать, перед тем как завтра прибыть к месту дислокации – это позвонить жене из ближайшего телеграфа.
Всё это я думал уже в трамвае. Увидев вывеску ближайшего телеграфа, я тут же вышел и поспешил к нему. Вскоре мне сообщили, что через полчаса жена будет на связи. Минуты для меня тянулись как часы.
–Милая это я. Катенька родная, как ты?
–Родной Мишенька! – услышал я её голос на другом конце провода.
–Родной мой я должна сказать тебе что-то важное. У нас будет ребёнок. Я беременна.
–Что? Что ты сказала?! – закричал я с такой силой, что телеграфистка погрозила мне пальцем.
–Что ты сказала?! – в глазах моих потемнело от счастья.
–Я беременна. У нас будет ребёнок, любимый мой!
–Катенька родная! Милая моя!
–Любимый! Родной мой! – слышал он её всхлипывания на другом конце провода.
–Когда? Когда ты вернёшься ко мне? – услышал я её снова.
–Прости родная, прости, но ещё. Ещё не скоро. Не отпускают меня. Меня отправляют выполнить важное задание. Это долг мой. Но ты… Ты жди меня. Я обязательно вернусь. Вот увидишь. Выполню задание и вернусь. А я, я в полк позвоню. Попрошу командира, чтобы присмотрели за тобой, да и продуктами помогли. Тебе сейчас надо хорошо питаться родная. А я вернусь. Ты что? -услышал я её всхлипы, – не плачь, не плачь.
Сердце моё бешено заколотилось и будто в предчувствии чего то неотвратимого оно как-то больно сжалось.
–Любимый … я … – она пыталась что-то сказать мне, но слёзы не давали ей сделать это, – я, мне кажется, что мы не увидимся больше, как будто … Прости не могу говорить … Не знаю предчувствие …
–Ты что? Ты что? Не плачь. Не плачь и не думай о плохом. Я вернусь к тебе и сыну. Я знаю … У нас будет сын.
–Прости меня Мишенька. Береги себя. А я ждать тебя буду … Я ведь дура что думаю о плохом. Я знаю, конечно, вернёшься.
Комок стоял у меня в груди. Будто кто-то сейчас вложил в грудь мою камень.
–Я люблю тебя родной. Береги се… – на этом слове связь с ней оборвалась, а на том конце провода треск и скрежет наполнили пустоту.
А я впал в тяжёлые думы. Не помню, как-тогда я вернулся в служебную гостиницу и упал затем на кровать, провалившись в тяжёлый, тяжёлый сон. Сон, который стал похож на реальность, в котором всё было словно наяву.
Я увидел древнего как сам мир странного старика. Сначала я увидел его глаза, которые в упор смотрели на меня. Глаза полные боли и страданий. А потом я отчётливо услышал внутри себя его трескучий голос:
–Мара! Мара! Мара!
И небо увидел во сне, как обрушилось на меня вместе со звездами, и я в ужасе проснулся от своего собственного крика,
–Ааааааааа!
Меня трясло как от лихорадки … Собравшись силами я посмотрел на часы. Они показывали семь утра.
Что было это? Невольно подумал я.
Взяв себя в руки, я пошёл приводить себя в порядок. А вскоре в дверь постучали. Это был гонец за мной.